Перед тем, как войти в детскую спальню номер шесть, Рейна посмотрела на врача, сжавшего ручку двери, и прошептала:
— Как тебя зовут?
— Майк.
Ни секунды не колеблясь, она назвалась настоящим именем:
— Я Рейна. Иди, я подежурю у входа. Жаль, что второго пистолета нет – прикрыла бы.
Майк инстинктивно погладил глушитель, распахнул дверь и ворвался в спальню, прижавшись к стене. Рейна вытянулась в струнку.
— Вот же суки! – По его возгласу и последовавшим ругательствам стало ясно, что дети мертвы, а воспитатель ушла. Майк закончил тираду словами: — Они же женщины! Женщина должна давать жизнь, а не отнимать ее.
«Сердобольный какой», — подумала Рейна, заглянула в помещение и разделила его негодование: распластавшийся прямо у выхода мальчик щерил рану на перерезанном горле, лужа крови протянулась аж в игровую. Судя по расположению тела, ребенок пытался убежать.
Рейна скрипнула зубами. Она помнила этого китайского мальчика, он вел себя, как маленький взрослый, никогда не проказничал, помогал усмирять других и часами напролет собирал фигурки из конструктора.
Она давно не задавала себе вопросов «почему» и «за что». Потому, что кто-то сильный и недосягаемый так захотел, эти дети – просто цифры в длинном списке, у них нет лиц и имен. За то, что оказался не в том месте и не в то время. В конце концов, раз сиротки попали в руки нелюдям, их судьба предрешена, и такая смерть – не самая страшная. Гораздо хуже было бы, если бы они попали в публичные дома или на станцию переливания крови, где омолаживаются толстосумы, вливая в себя жизнь детей. Идеальной считается кровь ребенка до восьми лет. Рейна не бывала в таких местах, но знала, что они есть.
В седьмую спальню заходить не стали: дверь была распахнута, и в спальне царила мертвенная тишина.
Подходя к двери с номером три, Рейна была уверена, что и там детей истребили, но когда приблизилась, услышала рев и визг играющих малышей.
— Прикрывай, — проговорила она Майку и дернула ручку двери, но она не поддалась – спальня была заперта.
Рейна многоэтажно выругалась. Возгласы стихли, из спальни донеслись голоса, дети затарабанили в дверь, им было страшно оставаться одним. Живые. Главное – живые, спасибо, Лючия. Осталось вытащить их оттуда. Майк ударил в дверь, зашипел, запрыгал на одной ноге.
— Без толку, — проговорила Рейна. – Надо или взламывать, или взрывать…
Договорить он не успел: в конце коридора, метрах в десяти отсюда, мелькнул силуэт, кашлянул пистолет с глушителем. Рейна, прижавшаяся к стене, запоздало узнала Лючию и вспомнила: «Если ты услышал выстрел, эта пуля не твоя». Видимо, Лючия не смогла перерезать детям горло и решила их перестрелять. А может – спасти, вывести на поверхность.
В любом случае доверять ей не было оснований, наверняка она преследовала поставленную заказчиками задачу, а не занималась самодеятельностью.
Майк переместился к открытой двери столовой, что ближе к началу коридора, Рейна перекатилась к нему.
— Патронов мало, — прошептал он, высунул руку из столовой и сразу убрал — Лючия тотчас выстрелила.
— Времени тоже, — вздохнула Рейна, ее обуял нездоровый азарт. – Ты молодец, что не засветил пистолет. Пусть думает, что у нас его нет. Она вряд ли успела его заметить. Надо ее выманить. Попробую притвориться дурочкой. – Рейна прокричала, обращаясь к воспитательнице: — Лючия, прекрати стрельбу, это я, Рейна.
По идее, старуха должна ухватиться за возможность прикончить ее без риска и поддержать диалог.
— Я пришла за детьми и встретила Майка, — продолжила Рейна, буквально физически ощущая, как уходят драгоценные мгновения. — Ты узнала, что происходит наверху?
Лючия выглянула из-за створки. Майк закусил губу, глубоко задышал. Он не имел права на ошибку и ждал, когда старуха высунется полностью.
— На нас напали неизвестные, много людей десантировалось из вертолетов, с минуты на минуту они будут здесь. — Лючия не была дурой и не спешила покидать убежище. – Выйди, чтобы я видела, что ты не представляешь угрозы.
Сердце заколотилось, бросило в жар. Глянув на Майка и облизнув пересохшие губы, Рейна сунула нож за пояс – горячей кожи коснулась ледяная сталь — и лишь тогда вышла из столовой в коридор. Лючия знала, что есть еще и Майк, а потому, чтобы не спугнуть его, должна дождаться, когда он тоже покажется, потому вряд ли станет стрелять сейчас. Но Рейну потряхивало от напряжения.
— Пусть второй тоже выйдет, — проговорила Лючия, высунув голову.
— У тебя есть пистолет, у нас нет. Ты сама знаешь, что на базе человек человеку волк, и ожидать можно чего угодно. Так что теперь твоя очередь демонстрировать дружеские намерения. Выйди с опущенным оружием.
Донесся смешок.
— Давай так. Сперва ты уходишь, потом он. Обещаю вас не трогать.
«Грош цена твоему обещанию», — зло подумала Рейна.
Это противостояние могло затянуться, а надо было срочно отсюда выбираться вместе с детьми. Потому не оставалось ничего, кроме риска.
— Окей, — кивнула Рейна, и сталь ножа за поясом ощутилась отчетливей. По сути, мир перестал существовать, остались лишь толстая Лючия и нож.
Рейна развернула руки ладонями вперед и выставила перед собой, чуть опустив – чтобы было удобно выхватить нож.
Холодняк против огнестрела – шансы один к ста. Но если учесть, что Лючия неповоротлива и страдает подагрой, ее пальцы скрутил артрит, а Рейна молода и быстра, шансы на успех 50 на 50.
— Уверена? – донеслось в спину.
— Вот и посмотрим. – В горле от волнения пересохло, и вместо слов получился какой-то хриплый скрежет.
Майк тоже профессионал, он должен сориентироваться, если что-то пойдет не так… Впрочем, какая ей тогда разница?
Первый шаг. Второй. Третий. Казалось, внутри все пылает. Впереди – прицел пистолета, позади – прицел внимательных глаз Майка.
Одиннадцатый шаг. Двенадцатый. До выхода больше пяти метров… Черт, что за дурацкие мысли лезут в голову? Сосредоточиться!
Через приоткрытые створки было видно, что Лючия стоит в трех метрах от выхода и держит его под прицелом.
— Опусти ствол и не поднимай. – Сказала Рейна, поняв, что вот она, роковая ошибка противника! Лючии не стоило отходить, чтобы держать коридор и детский блок под прицелом.
Не оборачиваясь, Рейна заработала рукой за спиной, подзывая Майка. Дождалась, когда он нависнет над ней.
— Выходи с поднятыми руками, я сказала, что не трону тебя. – Пистолет Лючия так и не опустила. Что ж придется опять рисковать.
Рейна сперва высунула руки, потом – голову, протиснулась в дверь и, не выпуская Лючию из вида, боком зашагала дальше, и лишь теперь толстуха поняла, какую глупость совершила. Точнее, по тени, пробежавшей по ее лицу, Рейна поняла, что сейчас будет жарко, качнулась вперед и перекатом мгновенно ушла с линии огня. Хлопки прозвучали дважды.
Смотреть, что за спиной, не было времени – Рейна выпрыгнула вперед рыбкой, покатилась и лишь услышав еще один хлопок, обернулась: над дергающейся в агонии Лючией склонился Майк, поднял упавший в кровь пистолет, вытер рукоять о джинсы и принялся обыскивать труп. Нашел ключ, швырнул поднимающейся Рейне – она поймала связку на лету, собралась рвануть в детский блок, но едва устояла на ногах.
Боевой режим исчерпал себя, навалилась усталость. Закружилась голова, желудок дернулся к горлу, но Рейна подавила рвотный позыв, вдохнула, выдохнула, почесала зудящую щеку. Рука скользнула вверх и нащупала след от пули, рассекшей кожу на виске и зацепившей надкостницу. Скоро будет больно…
Не время расслабляться! Соберись, тряпка!
Рейна не заметила, что думает вслух, сфокусировалась на двери и зашагала к ней, покачиваясь из стороны в сторону. Одеревеневшие пальцы с трудом вставили ключ в замочную скважину и дважды провернули.
На ручку Рейна навалилась всем весом, и дверь отворилась, из спальни выпали тарабанившие в дверь Джия и балканский мальчик Лука. Выбежавшая Мари, тонкая, как тростинка, с бледной пергаментной кожей, увидев кровь на ее лице, завопила. Пошла цепная реакция, дети попятились, истошно голося. Орали все, кроме Луки.
Вот только этого не хватало!
— Заткнуться! – рявкнула Рейна из последних сил, и продолжила, пока дети молчали: — Не бойтесь, это я, Рут. На нас напали бандиты, нужно срочно уходить, иначе они нас убьют.
Она глянула на часы: без пяти восемь. Твою мать, чертова толстуха столько времени отняла! Еще минут пятнадцать есть. Мари скривила рот и снова собралась заголосить, но Рейна начала распоряжаться:
— Дети, быстро подошли ко мне! — Из спальни высунулись смуглокожий Мигель и синеглазый мальчик кукольной внешности из первой спальни – повезло парнишке, что он здесь.
— Быстро обуваемся, ничего не берем, бандиты уже здесь.
Сбившиеся в стайку дети ринулись к своим тапочкам, принялись их натягивать.
— Ты сражалась с ними? – неожиданно взрослым голосом спросил блондинистый Лука.
— Да. И слегка ранена.
— Но победила! – Мальчик смотрел на нее, как на ожившее божество.
— Победила, — кивнула Рейна, взяла его за руку. – Становимся по парам.
Пока дети строились: мальчики с мальчиками, девочки с девочками, Рейна говорила:
— Идем тихо. Не разговариваем, не капризничаем, не плачем. Если надо бежать – бежим. Что бы мы ни увидели, молчим, иначе нас убьют. За мной. Дядю на выходе не пугаемся, он с нами.
С пистолетом наизготовку Рейна пошла к лифту, за которым была лестница. По ней ходить не доводилось, и Рейна молилась, чтобы между этажами не было механических замков, которые нечем вскрыть или взорвать. Но судя по крикам, взрывам и стрельбе, доносившимся сверху, все было в пользу беглецов.
Еще Рейна боялась, что труп Лючии напугает детей, но они не издали ни звука.
На ее счастье, ход между этажами перекрывал люк с электронным замком, и его створки разъехались.
— Майк, ты тоже не знаешь, что на минус первом? – обернувшись, спросила Рейна.
— Увы. Я мог перемещаться только по нашему этажу.
На минус первом пахло, как в больнице.
— Кто-нибудь! – издалека закричала какая-то женщина. — Выпустите меня! Помогите! Кто-нибудь!
«Я не мать Тереза и не Супермен», — подумала Рейна, отлично осознавая, что раз доктор М. выделил лимит времени, база может и самоуничтожиться, прикинула свои возможности и поднялась по лестнице еще на пролет, посмотрела на детей. Пять пар глаз взирали с любопытством, для малышей все происходящее было игрой, а воспитательница Лючия, которую они видели в коридоре в кровищи, умерла, конечно, не по-настоящему. Пять спасенных жизней. Перекроют ли они на Божьем суде смерти, случившиеся по ее вине?
До этого момента Рейна не вспоминала Бога, но, как говорится, на войне атеистов не бывает.
Итак, остался один пролет, а дальше… Рейна понятия не имела что там, на первом этаже. Воображение рисовало современнейшую лабораторию, над которой – еще несколько этажей, где проводились вполне законные работы.
К счастью, люк над головой, куда вели ступени, был приоткрыт. Сколько осталось времени, отпущенного доктором М.? Минут десять
— Ждите, — скомандовала Рейна, взбежала по ступенькам, осторожно выглянула из люка, но ничего не увидела в абсолютной темноте. Пришлось включать фонарик на телефоне. Луч скользнул по стенам справа и слева. Рейна стояла в закутке – если раскинуть руки, пальцы коснутся стен — более просторной комнаты. Световое пятно остановилось на самой обычной двери, которая по всем правилам безопасности должна быть заперта.
Она достала телефон, чтобы проверить время: так и есть, осталось десять минут.
— Поднимайтесь! – скомандовала Рейна, толкнула дверь, уверенная, что ничего не получится, и вывалилась на склад, где по обе стороны громоздились какие-то коробки.