Когда Лука переступил порог и очутился в виртуальном мире, прозвучал голос:
Здравствуй, Лука! Добро пожаловать в Ундервельт!
Лука обернулся, но закрывшаяся за спиной дверь взялась рябью и истаяла, отрезая путь назад. Он стоял посреди холмистой равнины, где на ветру трепетали седые волосы ковыля, между ними алели вкрапления маков, а чуть дальше покачивались розовые цветы—граммофоны размером с человеческую голову и издавали звон, как сотни колокольчиков.
Дальше начинались холмы повыше, переходящие в горы с заснеженными вершинами, какие рисуют на дешевых картинах.
Пейзаж должен был умиротворять, но почему—то появилось ощущение чуждости, словно за спиной притаился враг, и вся эта красота – лишь для отведения глаз. В мозгу свербело, словно туда залез жучок.
Пахло травой, цветами, ветер трепал волосы и оглаживал кожу. Невероятные ощущения. Еще бы от тревоги избавиться и от жучка в голове! Ему казалось, что этот жук транслирует плохо настроенное радио, и проявляются то ли чужие мысли, то ли голоса… То есть один мужской голос…
Отвратительное ощущение. Чертовы нервы! Лука захотел привести гормональный фон в норму, чтобы не тревожиться, но сразу же получил ответ, что делать это нецелесообразно, и настаивать не стал.
Лука, желаете ли вы сменить расу?
«Почему ты считаешь, что в опасности? Лука, подумай об этом, пожалуйста!» — проговорили на английском, но Лука понял смысл услышанного. Правда, не понял, что это было, и оторопел, встревоженный еще больше. Интересно, так и должно быть, или это какой—то побочный эффект погружения?
Ну ладно, если вопрошающий так хочет: «Вроде все нормально, и то, что бета—тестеров, толпу юных никому ненужных сирот, доставили на необитаемый остров – просто меры предосторожности».
Лука, ответьте, пожалуйста, желаете ли вы сменить расу? – настаивал игровой искин, и Лука переключился на виртуал, спросил:
— А кем я могу стать?
Пошло перечисление рас. Когда голос называл расу, рядом с Лукой материализовывался ее представитель: светлый эльф, темный эльф, фей, дворф...
— Останусь человеком, — сказал он, потому что не хотелось забивать себе мозги, принимать решение.
Лука, игровой класс станет доступным вам, когда вы достигнете 10 уровня. На данный момент у вас стандартный набор характеристик.
Что такое «игровой класс»? Что значит – «стандартный набор характеристик»? Впервые Лука пожалел, что не геймер, тяжко ему будет тестировать игру. Будто отвечая на его мысленные сетования, голос мягко произнес:
До достижения 5—го уровня вам положен помощник. Желаете его визуализировать в виде мужчины или женщины?
Это как нельзя кстати! Он мозги сломает, если будет разбираться в одиночку.
— Симпатичной девушки, — пошутил Лука, и напротив него воздух уплотнился, приобрел человеческие очертания, десять секунд – и вот появилась высокая блондинка, похожая на него, как сестра. Ну ни фига себе!
— Привет, — улыбнулась она и протянула руку, на ее плече было такое же, как у него, родимое пятно, похожее на голову трицератопса.
Она и есть сестра! Лука улыбнулся в ответ и коснулся ладонью ладони девушки…
И его парализовало. Он с ужасом глядел, как ее тело размягчается, по коже прокатывается пиксельная волна… И пространство взрывается единственным словом, красным на черном:
Опасность! – проорал тот внутренний голос, который помогал управлять телом
Горло сдавило. Голова взорвалась болью. Сердце сорвалось в галоп. Чем больше увеличивался пульс, тем сильнее болела голова.
Опасность внедрения чужеродно объекта неясной природы.
Поиск способа противодействия…
Поиск способа противодействия…
«Черт, давай скорее!» — это все, что подумал Лука, глядя, как размягченная субстанция, которая была его двойником, впитывается в кожу, сочится по венам расплавленным металлом, и руки становятся чужими, зараза распространяется с током крови, еще немного, и она достигнет мозга, и тогда ему конец…
Способ противодействия найден! Ввести тело в состояние осознанного анабиоза?
— Да! Да! Да!
Тело окоченело, будто чучело животного. Рухнуло набок и застыло с открытыми глазами, уткнувшись носом в землю. Лука не мог даже моргнуть, зато чувствовал: зараза внутри будто бы примерзла, обратилась льдом. Теперь она не достигнет его разума, не проникнет в реал.
Лежал он несколько мучительно долгих мгновений. Не Ясенка, из—за которой он чуть не попал под суд, и не опекун пришли ему на ум – Эрна. Единственный действительно близкий человек. И плевать на то, что она на год старше и ненавидит кошек…
Мысли оборвались, когда реальность начала плавиться, пошла волнами, свилась мутным коконом вокруг его тела. Издали донеслись истеричные голоса. Говорили на английском, потому Лука мало что понял.
Ощутил, что его перевернули на спину, сквозь муть жидкости, в которую он был погружен, виднелись расплывчатые силуэты. Глаза болели, но закрыть их Лука не мог. Сейчас его вытащат из капсулы—гроба и…
Да по фиг что! Достаточно того, что в игровом не виртуальном виртуале творится смертельно опасная хрень! Они точно хотели что—то сделать с его разумом, после чего…
Черт! Что же делать? Притвориться идиотом, будто ничего не понял? Поверят или изолируют? Ответ подсказал странный внутренний голос, который превратился в текст перед глазами:
Вывести тело из состояние осознанного анабиоза?
В этот момент жидкость схлынула из капсулы, тело Луки подняли, и он увидел, что остальные подопытные судорожно подергиваются в других капсулах, но выйти из виртуала не могут. Значит, он один такой, способный противодействовать агрессивному воздействию, и лучше…
— He`s dead! – крикнул склонившийся над Лукой врач, и его слов хватило, чтобы принять решение.
«Нет! Не выводить тело из анабиоза. Пусть думают, что я издох, ведь мертвые неопасны, за ними не наблюдают».
Принято. Оптимальное время пребывания в состоянии анабиоза: 180 минут. По истечении указанного времени в клетках начнутся необратимые изменения, ввиду чего состояние анабиоза будет прервано.
— Defibrillator! – крикнул в сторону тот же врач.
А может, и не врач, может, врачи – эти вот в белых костюмах, с масками и, твою мать, дефибриллятором!
— Discharge!
Луку перенесли на кушетку, и его тело выгнуло от электрического разряда, но боли почти не было. Потом последовал второй, третий разряд. После четвертого оно вяло дернулось, голова перекатилась набок, и Лука уставился в белую абсолютно гладкую стену.
Врачи взволнованно загудели, вроде сделали какую—то инъекцию (ощущения были приглушенными), укололи или порезали палец, чтобы взять кровь – нужно же узнать, от чего подопытный отправился к праотцам. Все это время они говорили, но Лука разобрал только ругательства, два слова звучали чаще других: «problem» и «carrier». Он мысленно молился об одном: чтобы до них не дошло, что он не умер, а в анабиозе!
Ввиду агрессивного вмешательства извне, оптимальное время пребывания в состоянии анабиоза: 125 минут. По истечение указанного времени в клетках начнутся необратимые изменения, ввиду чего состояние анабиоза будет прервано.
Хватит ли двух часов, чтобы сбежать и как следует спрятаться? Да и вообще сможет ли он сбежать, когда тут все сенсорное, без электронного ключа дверь не открыть, и напихано камер, как блох на бездомной собаке? Даже окна нет, чтобы вылезти. Ладно, станет ясно, что делать, когда его переместят в морг или что здесь вместо этого. Только бы раньше потрошить не начали.
На его счастье, глаза ему не закрыли, даже когда поняли, что он мертв – какое там уважение к телу погибшего? Мясо оно и есть мясо.
Некоторое время он лежал на кушетке, пялясь в белую стену. Потом его переложили на каталку, но даже не накрыли простыней, голова легла прямо, лицом вверх, и он толком не мог разобрать, что находится по сторонам, лишь боковым зрением — расплывчатые очертания предметов. Но когда каталку вывезли на улицу, голова снова перекатилась, и теперь Лука видел левую часть белого коридора с рядком дверей.
Санитар открыл последнюю электронной ключ—картой, и каталка затряслась по шершавому полу. Свет здесь был приглушенным, тянуло то ли прелью, то ли гарью, как если залить костер водой. Дверей было, похоже, две: та, что открыл санитар, и, вероятно, еще одна напротив, которую Лука не видел. Голый, обездвиженный, Лука проклинал себя за то, что прогуливал английский в школе, думал, иностранный язык никогда не пригодится будущему автомеханику. А если бы учил, из разговоров понял бы, что с ним будут делать дальше.
Санитар завез каталку и поставил напротив входа в помещение так, что Лука видел разделочный стол, блестящий бокс на стеклянной подставке внизу, где только скальпели хранить, и лежащие в лотках пилы, какие—то клещи и прочие инструменты, удобные для разделки человеческих тел. Инструменты, будто попавшие сюда из средневековья, контрастировали с мониторами и современным диагностическим оборудованием, развешанным вдоль стен. На нескольких устройствах была пятицветная эмблема метакорпорации МАНГА. Лука редко чего—то боялся, и, владей он телом, сейчас ощутил бы холод, бегущий по позвоночнику, а так представил себя на этом столе – и у него будто бы душа заледенела.
Лука слышал, что в моргах холодно, здесь было жарко. Значит, тела тут не хранятся, а после разделки их сразу отправляют, вероятно, в крематорий – отсюда и запах гари. Значит, скоро явятся палачи, и нужно срочно решать, что делать дальше. Знать бы, сколько людей придет! Не правильнее ли прибить их (благо с новыми способностями это будет легко), переодеться, взять ключ—карту и сбежать? Хорошо, что у всех у них тут маски, и в коридоре, попав на камеры, он не вызовет подозрений.
Пока он размышлял, санитар повозился с инструментами и удалился. И что теперь? Выходить из анабиоза или подождать? Как долго продолжится процесс выхода? Будет ли он сопряжен с судорогами или чем—то подобным? Все возможно, потому Лука пожелал выйти из анабиоза сейчас. Судорожно, с болью вздохнул и поморщился от того, что кровь побежала по капиллярам, и все тело закололи тысячи иголок, как если отсидеть ногу.
Лука осмотрел помещение в поисках камер. Не нашел их, спрыгнул с каталки, прошлепал к разделочному столу, выбрал самый длинный и острый скальпель, улегся, загородив его рукой так, чтобы вошедшие не сразу заметили, и затаился.
Ждал Лука недолго: вошли двое, высокий смуглый мужчина, похожий на индуса, и низкорослая полная женщина в маске. Мужчина что—то сказал по—английски, женщина завозилась с приборами, а он направился к Луке, который устремил взор в потолок и приказал своему организму нормализовать гормональный фон и успокоиться. Приказывать приходилось снова и снова, ведь поднимающаяся при заполошном дыхании грудная клетка могла его выдать.
Врач подошел, склонился на задержавшим дыхание Лукой – пахнуло дорогим парфюмом – повернулся к медсестре. Давай же, действуй! Лука никогда не убивал, потому медлил, сжимал скальпель вспотевшими пальцами. Мужчина встретился глазами со взглядом Луки, и зрачки его расширились от ужаса – он все понял. Лука молниеносно вогнал скальпель ему в глаз, оттолкнул тело. Рванул к обернувшейся женщине, вскинувшей руки в защитном жесте. Опешил, не в силах убить безоружную, но она помогла ему, открывая ящик, чтобы… Неважно. Он метнул скальпель, который с хрустом вошел между шейными позвонками.
Ноги женщины подкосились, она задергалась, а Лука бросился к валяющемуся на полу умирающему врачу, свернул ему шею и дрожащими руками принялся стягивать с него халат, колпак, маску. Можно было снять и штаны, но Лука не стал, хотелось побыстрее уйти отсюда. Взял еще пару ножей: один удобный для метания, второй – уже проверенный в бою скальпель, ключ—карту, еще раз поискал камеры и, закрыв лицо маской, вышел в коридор.
Здесь камеры точно были. Значит, надо двигаться спокойно и уверенно. Покойный был на полголовы ниже. Насколько наблюдатели внимательны? Заметив красное пятно на кармане, Лука накрыл его рукой и пошел к выходу из коридора. Хотелось бежать, но он старался изображать уверенность.
Задача — выйти незамеченным, никого не встретив, оказаться на улице, и… хрен его знает, куда бежать, где прятаться. Да и не сможет человек в халате незамеченным добраться до леса. Голый человек тоже незамеченным не останется.
Разбить камеры, раздеться и сбежать? Лука попытался вспомнить дорогу сюда, как он подтягивался в лесу, проверяя новые возможности тела. Да, наверное, так и надо. Если бы он знал, где тут электрощитовая, устроил бы короткое замыкание и дал деру. Так когда—то он наказал буйного соседа Эрны. В принципе, можно сунуть в розетку что—то металлическое. Сколько времени займет переключение на резервные генераторы? Как быстро камеры восстановят работу? Все равно другого варианта нет…
Он остановился перед дверью, помедлил, пытаясь заметить что—то подозрительное. Наконец открыл ее ключ—картой и оторопел, нос к носу столкнувшись с человеком в зеленом костюме, сжал в кармане скальпель, но вскоре сообразил, что врачу не до него: в открытую дверь было видно, как вытаскивают подопытных из капсул. Все были живы.
Теперь – еще немного пройтись, присматривая розетку или проводку. Ничего! Лишь возле выхода на улицу он обнаружил пластиковую панель, отогнул ее и нашел скопление проводов. Ключ—картой открыл дверь и, придерживая ее ногой, резанул провода скальпелем, а потом соединил два с разной фазой. Заискрило. Мигнул и погас свет.
Лука приказал себе мобилизоваться и побежал со скоростью, какую способно развить его усовершенствованное тело. Наверное, это был мировой рекорд. Забежав в лес, Лука скинул халат, заозирался, сориентировался, навернул пару кругов меж деревьев – чтобы запутать следы, если его будут искать с собаками – и полез на дерево, откуда, как обезьяна, перекинулся на следующее и так поскакал в сторону моря.
Жутко хотелось есть – наверное, побочка от применения способностей.
Сидя на пальме, где вместо кокосов были черные плоды, похожие на рыбью икру, он глядел на линию прибоя. Где же спрятаться? На пальме? Так с дронов заметят. На земле с собаками найдут. Дышать под водой он еще не научился… Да успокойся ты, организм!
Спрятаться лучше на самом видном месте. Но где? До вечера бы досидеть, в темноте проще перемещаться незамеченным… Хотя нет, у них наверняка тепловизоры. Вот бы уметь…
Снизить температуру тела до 25 градусов?
Побочный эффект: снижение скорости реакции и мыслительных способностей.
Лука сразу же согласился. Насколько он помнил, зона действия стандартных инфравизоров – 300 метров. Минута—две, и выбежит охрана на его поиски. Еще пара минут, и они здесь…
Лука заметил появившуюся над джунглями черную точку беспилотника, где тепловизоры тоже могут быть, прикрывшись разлапистыми листьями, спустился, прижался к стволу и замер. Если еще и датчики движения есть, то вообще хана. Руки и ноги будто стали резиновыми, былая резвость исчезла. Колени подкашивались от страха, и Лука в который раз приказал своему телу выровнять гормональный фон.
Скорее всего, сперва охранники с тепловизорами пройдут по удобным асфальтовым дорожкам, дронов запустят, потом, когда никого не обнаружат, начнут прочесывать каждый метр. Джунглей—то здесь хорошо если два километра. А может, и не станут искать так тщательно, понадеются на тепловизоры. Может, решат, что Лука уплыл и его сожрали акулы. Кстати, они тут есть? Если нет – бездыханное тело унесло течением, никто ведь не знает, на что он способен…
Дрон прожужжал над головой. Когда жужжание сместилось в сторону аэропорта, Лука снял слишком приметный белый халат, озираясь, рванул к берегу, который еще не обыскали. Скомкал халат и присыпал песком, протоптался к морю и рванул назад, заметая следы. Пусть думают, что он уплыл. Три дня – и они окончательно в этом удостоверятся, и поиски прекратятся.
Перебегая от ствола к стволу, Лука выбрался к зарослям у дорожки, по которой шел из спального корпуса на убой, залег. С момента его побега прошло минут пятнадцать, уже должны были спустить с цепи охрану. Увидеть бы, кто это и какое у них вооружение.
В засаде он просидел еще минут пять, отмечая, что сердце стало биться намного реже, зрение ухудшилось, и дышал он теперь раз пять в минуту.
А вот и охранник. Один. С тепловизором и АК через плечо, в руке пистолет с глушителем. Идет, медленно вертит головой по сторонам, поглядывает на прибор. Хотелось зажмуриться, прекратить дышать – казалось, враг вот прямо сейчас почувствует чужое пристальное внимание – но Лука заставлял себя наблюдать. Мужчина в камуфляже повернул голову и долгим взглядом посмотрел на убежище Луки. Он судорожно сглотнул слюну. У этого товарища бронежилет и автомат, он же совершенно голый, у него всего два скальпеля.
Иди, иди, куда собирался! И охранник отвернулся, и все так же неторопливо пошел. Следом в сторону моря двинулся другой. Вели они себя уверенно — понимали, что никуда беглецу с острова не деться, и были правы.
Вспугнутая ими, к Луке метнулась змея, которую он тотчас обезглавил неимоверно острым скальпелем, отбросил извивающееся тело.
Воцарилась тишина, которую нарушил мотор, похоже, катера… двух катеров. Значит, все—таки поверили, что безумный беглец уплыл.
Некоторое время никого видно не было, но Лука не спешил возвращать привычный обмен веществ. Есть хотелось меньше, зато приходилось бороться со сном. Пожалуй, единственное осталось желание – спать! Поначалу получалось бодрствовать, но вскоре глаза Луки сомкнулись сами собой.
Разбудил его женский голос. По дорожке к спальному корпусу шла Паула, с которой он недавно спал, вела подопытных. Причем это были не те, с которыми игру тестировал Лука, возвращение первопроходцев он, очевидно, проспал. Все они живы, это замечательно, но что—то с ними было не так: угловатая шаркающая походка, посадка головы, плетьми болтающиеся руки. Все подопытные молчали, шли с целеустремленностью зомби, Паула корректировала их без переводчика, и они отлично понимали английский.
Что за чертовщина происходит? Что с ними сделали? Как предупредить того же Альваро, и стоит ли предупреждать? Скорее всего, он попытается сбежать, если его возьмут живьем, выдаст Луку, значит, контактировать с ним нельзя. Вообще никому нельзя показываться!
Мысли и правда стали неповоротливыми, медленными. Только бы собак тут не оказалось, они точно его почуют!
Подопытные исчезли из вида. Примерно через полчаса на испытания двинулась третья группа: две девушки, два юноши, вели они себя нормально: нервничали, перешептывались, делились впечатлениями.
Возвращались они, когда солнце сместилось к западу, и от пальм через дорожку протянулись тени. От былой живости подопытных не осталось и следа: головы опущены, руки болтаются, ноги шаркают. Что же здесь происходит? Что с ними сделали?
И тут в голове всплыли строки, прочитанные на компьютере Эрны: «Забери носитель, это вопрос жизни и смерти. Помни: ты не один». Это значит, его отсюда вытащат? Но что за носитель? Где его брать? Как он выглядит? Если на острове есть крот, который должен помочь, как он найдет скрывающегося Луку?
Ответы на вопросы не приходили, и от бессилия хотелось выть. Наверное, послание касается эксперимента, раз уж связались именно с ним. А значит, носитель находится в лаборатории, где погружались в капсулы. Но как он выглядит? Что это вообще такое? Флэшка? Диск? Карта памяти? У квантовых компов вообще все по—другому.
Вдалеке загомонили, донеслись встревоженные крики. Захрустели ломаемые кусты, послушалось заполошное дыхание. Совсем рядом хлопнул выстрел, затем второй. Зычным мужским голосом крикнули:
— Stop it! – Последовал еще выстрел, чуть в стороне зажужжал дрон.
Ну конечно, чтобы не пугать подопытных, используют глушители. Хлоп, хлоп, хлоп. И снова хруст ломаемых кустов, заглушивший хлопки. Тот, кого догоняли заорал так истошно, что мороз продрал по спине. Потом беглец захрипел, забулькал…
Хлоп – крик оборвался. Пристрелили беглеца, но из лесу вытаскивать не спешили, бормотали неразборчиво, вроде голосов было два.
Минут через пять подъехал электрокар с пятицветным логотипом МАНГА, остановился ровно напротив убежища Луки. Метрах в трех от него прошел охранник, направился к электрокару, что—то взял и остался ждать на дороге. Его напарник, находившийся в джунглях, с шелестом и хрустом попер сквозь заросли. Труп, очевидно, он тащил с собой.
Совсем рядом треснула ветка, и Лука, притаившийся под разлапистыми листьями какого—то тропического растения, вжался в землю. Слева колючий куст, справа дерево, удобнее всего переть прямо здесь, через его убежище в траве. Шум приближался. Рука сжала скальпель, Лука приготовился к броску и драке.
Ругаясь по—английски, охранник наступил на огромный лист и полностью закрыл Луку. В полуметре от лица промелькнули его берцы, проехало по земле тело Альваро. Как назло, он повернул голову с дыркой во лбу к Луке, уставился стекленеющими глазами в самую душу.
Прости, братишка!
Не выходя из лесу, охранник положил тело, подоспел второй, упаковал его в черный пакет, вдвоем они потащили труп к электрокару, разместили на заднем сиденье.
Донесся рокот вертолета – кто—то пожаловал в гости. Вот бы пробраться к нему и попробовать поднять его в небо! Только он подумал о том, чтобы сменить убежище, как прошла третья партия испытуемых, похожих на зомби.
Может, поднять бунт среди тех, кто остался при памяти? Их больше сорока человек. Сколько тут вооруженных людей? Лука представил, как провернуть такое не в голливудском боевике, а в реальности, и потух. Он не знает расположения зданий, оружия у него нет, да что там говорить – даже одежды нет, а подопытные в большинстве своем – не боевые единицы, а офисные хомяки. Даже если все получится, выжившие вызовут подкрепление. Нет, не вариант.
Как же отсюда выбраться? Даже если Лука вырвется, что будет потом?
Ни паспорта, ни денег.
Этот проект курирует МАНГА – он не только на автобусе видел их логотип. У этой конторы везде свои люди, а его ищут и как минимум неделю будут искать. И наверняка его биометрические данные переданы куда следует.
Лучше бы срок в нормальной тюрьме отмотал. Лет пять дали бы за хулиганку, полсрока скосили бы… Раньше им интересовалась только полиция Хорватии, теперь он в черном списке МАНГА, а следовательно – во всех цивилизованных странах его примут под белы рученьки.
Только сейчас накатило отчаянье – ну хоть стреляйся или топись. Интересно, можно ли остановить свое сердце? Лука послал такой мысленный запрос и получил ответ:
Невозможны любые манипуляции, направленные на нанесение вреда организму.
А еще нечеловечески хотелось есть, чувство голода все нарастало, желудок буквально прилип к позвоночнику, а взгляд – к кокосу, валяющемуся под пальмой. Но, пока не стемнело, из убежища лучше не высовываться. Еще так и манила гроздь бордовых ягод, висящая на кусте неподалеку. Руку протяни — и вот она. Только непонятно, можно ли это есть, так что лучше довольствоваться кокосом.
Темнота наступила очень быстро. Вот кокос и дорога были видны, а потом раз – и серость, и темнота. Причем темнота липкая, плотная – в десятке метров ничего не разглядеть. Организму это не понравилось, и поступило предложение:
Предлагается улучшить видимость путем:
Активации ночного зрения.
Усовершенствования зрительного аппарата. Дополнительная способность: видение в инфракрасном спектре. Активируется по запросу.
А вот это действительно круто! Как у Хищника! Лука возжелал способность номер два, но получил отказ:
Опция невозможна ввиду отсутствия в организме необходимых микро и макронутриентов.
Это еще что такое? Ответ на мысленный вопрос пришел в виде списка химических элементов и формул органических соединений – витаминов. Список мигнул, и его сменил текст:
Внимание!
Опасность истощения!
В организме наблюдается недостаток микро и макронутриентов, необходимых для его нормального функционирования! При игнорировании проблемы функционал возможностей будет ограничен.
До ограничения: 15 минут.
Твою мать! Это что же, нельзя будет снижать температуру тела? И в анабиоз не впадешь? Тогда конец, срочно нужно что—то съесть. Лука активировал сумеречное зрение и пополз к кокосовому ореху, нащупал его и мысленно выругался: это был просто камень, мать его так!
Активация сумеречного зрения требует расхода энергии.
До ограничения всех способностей: 10 минут.
Лука встал, пригнулся за кустами – ощущение наготы было абсолютным – и только собрался на поиски пропитания, как различил вдалеке силуэты охранников, которые, возможно, шли прочесывать лес по второму круг. Рванул в засаду, сорвав гроздь неведомых ягод, похожих на виноград. Затаился.
Есть? Не есть? Если не рискнуть – точно конец…
Для распознания степени токсичности продукта необходим образец.
Фух, слава богу. Лука закинул ягоду в рот, раскусил. Кислая, на вкус приятная. Текст—подсказка снова вывалил список полезных веществ. Наблюдая, как неторопливо движутся охранники, Лука отправлял в рот ягоду за ягодой, ему думалось, что ничего более вкусного он в жизни не ел. Казалось, аж в желудке забулькало от удовольствия. Однако организм продукт не удовлетворил!
Внимание! Катастрофическая нехватка белков и аминокислот!
При игнорировании проблемы функционал возможностей будет ограничен.
До ограничения: 20 минут.
Да что ж такое! И где в течение двадцати минут раздобыть белковой пищи?..
Перед глазами предстала обезглавленная змея, и вспомнилось, как Лука в детстве с дворовыми хулиганами жарил на костре полоза и кузнечиков. Полоз был вкусным весь, а кузнечики краснели, и у них объедали только лапки.
На всякий случай подождав, пока охранники пройдут, Лука нашел тело змеи, отряхнул с него муравьев, снял кожу, оценил добычу: небольшая, сантиметров тридцать, хватит ли ее?
Скрипнув зубами, он начал выгрызать жесткое безвкусное мясо, глотать не жуя.
Пройдя по асфальтированной дорожке, охранники углубились в джунгли – донесся разноудаленный треск веток. Заголосил вспугнутый попугай.
Обглодав скелет змеи, Лука принялся обсасывать позвонки, пока не получил уведомление:
До ограничения: 240 минут.
Четыре часа – уже что—то, можно тех же кузнечиков наловить или ящериц, коих он видел несметное множество. Донесся плеск, зажурчал мотор катера. Далекие блики фонарика казались ослепительно—яркими.
Лука активировал инфракрасное зрение на десять минут и получил уведомление, что радиус способности – двести метров. Улыбнувшись, он огляделся и увидел красно—оранжево—зеленый человеческий силуэт в лесу. Второй охранник, наверное, пошел к морю. Ощущение превосходства придало сил и оптимизма, Лука почувствовал себя не загнанным зверьком – хищником, тем самым, из фильма со Шварценеггером. При желании он подкрадется к охраннику незамеченным и убьет его.
Вдалеке затрещала рация, но слов Лука не разобрал. По идее, уже должны обнаружить закопанный халат и подумать, что беглец уплыл и сгинул. Сейчас еще раз прочешут окрестности и утешатся, тогда можно побродить, поискать пропитание. Лука отметил еще один позитивный момент понижения температуры тела: многочисленный кровососущий гнус не распознает его как жертву.
Примерно через полчаса охранники пошли назад, раздраженно переговариваясь, и Лука в очередной раз пожалел, что не учил английский. Знание языка здорово бы ему помогло: он смог бы подслушать, считают ли его мертвым и как долго намерены искать.
Еще через полчаса он рискнул двинуться в джунгли, включив сумеречное зрение. Когда опасность отодвинулась, он оценил новые способности: мир стал черно—серо—белым, но каждую деталь было отлично видно. Лука рассчитывал найти в джунглях кокосы или бананы, но они тут не росли, зато обнаружился плод, похожий на манго, оказавшийся съедобным и вкусным.
А еще удалось прибить ящерицу, есть ее пришлось сырой, зато пополнился запас необходимых микроэлементов. Все это время Лука двигался крайне осторожно, стараясь не ломать ветки и не топтаться по траве. Вряд ли тут есть следопыты, но лучше перестраховаться.
Наевшись, Лука выбрался к линии прибоя и тут же шарахнулся: сюда шли купаться подопытные. Судя по живости беседы, они не побывали на погружении, было их шестеро: четыре девушки, два парня. И снова пришлось затаиться и ждать, когда они плюхнуться в воду, а потом – бороться с соблазном утащить шорты.
Но судьба оказалась к нему благосклонной: когда они ушли, на песке остались мокрые серые шорты: видимо, кто—то переоделся в сухое и потерял их в темноте.
Не боясь быть обнаруженным, Лука прошелся вдоль берега, порезал ногу, зато поймал краба, который пытался закопаться в песок, убил его и съел белое мясо, которое оказалось не только питательным, но и вкусным.
Итак, первоочередное выполнено: он наелся и обеспечил нормальное функционирование организма, ему доступны все улучшения.
Время разрабатывать план действий. Из хорошего: у него есть уникальные способности, дающие преимущество. Он получил сообщение, что не один, а значит, его могут отсюда забрать, но особо на это рассчитывать не стоит.
Теперь надо изучить территорию, составить карту местности и соорудить лежку в проходном месте, где никто не подумает искать. Потом – разведать, какие прилетают вертолеты, попытаться проникнуть в салон и покинуть остров. Если бы он умел становиться невидимым, как Хищник, вопрос был бы плевым делом.
Словно откликаясь на его мысли, зарокотал вертолет, и Лука двинулся на звук. Брел он джунглями, пока не уперся в забор, а дальше шел на удалении, метрах в пяти от него, пока не увидел стартовую площадку, обогнул ее, отмечая, что между нею и забором метров пятьдесят джунглей. Деревья оставили специально, чтобы огромные зеленые заборы с колючей проволокой и камерами по периметру не нарушали идиллический пейзаж, и у прилетающих не закрадывалось подозрений. Наверное, именно поэтому бета—тестеров и привезли ночью.
В данный момент на площадке стояли два двухместных вертолетика. Попробовать сбежать? Повредить одну машину, угнать вторую. Получится ли? Вряд ли. Он не понимает даже, как внутрь залезть. Тем более вон автоматчик прохаживается, и в будке еще двое. Да и камер тут полно. Нет, рисковать нельзя, нужно действовать наверняка.
Сперва – карта расположения зданий. Проникнуть за забор удобнее всего морем. Задержать дыхание и проплыть нужное расстояние, вынырнуть от забора подальше, аккуратно приблизиться к берегу, выползти в джунгли и вот так же прошвырнуться по окрестностям. С нормальной температурой тела это было невозможно.
Самым сложным было перебежать освещенную дорожку, ведущую к спальным корпусам, и юркнуть в джунгли, где Лука почувствовал себя в безопасности и не торопясь вышел к берегу, где он еще не был. Ага, значит, остров совсем небольшой, в ширину максимум два километра. Может, в длину больше? Услышав треск веток, Лука залег в засаде вскоре увидел патруль, который проверил берег и ушел ни с чем.
Вот теперь самое безопасное время.
Лука прошелся по истоптанному песку, нырнул и долго плыл под водой, разглядывая силуэты рыб, расплывчатые в черной воде, темную стену рифа с колышущимися водорослями.
Решив, что достаточно, Лука высунул голову из воды, оглядел полоску берега, белое здание казенного вида, возвышающееся над деревьями, поплыл дальше, к свету. Оказалось, на этой части острова была роскошная вилла, к которой от моря меж экзотических растений вела дорожка, мощеная булыжником. Из огромных окон лился свет, мелькали силуэты, лилась музыка.
Это что еще такое?
Только Лука собрался грести к берегу, как заметил прогуливающихся вдоль берега охранников, а возле небольшого мыса дрейфовала яхта, откуда доносился женский смех.
Что за ерунда? За забором убивают и не пойми что происходит, а тут у них вечеринка!
Лука снова нырнул, задержал дыхание и поплыл под водой. Все хорошо в снижении температуры тела, но от былой резвости не осталось и следа, Лука сделался медленным и плавным.
Мыс черным клином втискивался в море, справа и слева от него были подводные ущелья. Вынырнув, Лука глянул на остров и обнаружил за мысом высокий деревянный забор, тянущийся вдоль берега. Проплыв вдоль него, Лука обогнул второй мыс и очутился напротив узкой полоски берега, где за скудной растительностью располагалось двухэтажное здание, похожее на казарму. За ним, в глуби огороженного сектора, было еще одно, там горел свет во всех окнах. Или показалось, или доносился детский плач.
Это вообще ни в какие ворота!
Лука устремился к суше, чем ближе подплывал, тем плавней становились его движения. В конце концов он ушел под воду и выполз на берег, помогая себе руками. Притаился, поглядывая по сторонам, переложил скальпели в другую руку. Ночное зрение выхватило резинового утенка, обваленного в песке. Лука присмотрелся к песку и с ужасом обнаружил, что он истоптан десятками детских ног.
Выпрямился, шагнул вперед, еще шагнул. Все больше ускоряясь, направился к жидкой прибрежной растительности, и тут сработали датчики движения, зажегся свет, резанул по глазам, ослепил. Лука запаниковал, рванул обратно, нырнул, отплыл от берега в сторону забора и мыса.
На берег выбежали двое, донеслись английские ругательства, которые Лука отлично знал. По песку заметались лучи фонариков. Если есть камеры – хана конспирации.
Спустя минуту вдалеке зарычал мотор, донесся плеск, и Лука отчетливо различил рокот приближающегося катера. Набрал полные легкие воздуха, нырнул, зацепился за камень и уставился вверх: ровно над ним, рассекая воду, пронесся катер. Луч прожектора скользнул по поверхности океана, второй ударил на берег.
Ищут пловца… Луч пронзил воду. Высветил песчаное дно с диковинными рыбками, застывшими, будто на фотографии.
И ныряльщика тоже ищут. Лука под водой погреб к расщелине, вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, достиг мысика и начал погружение, а катер приступил к прочесыванию акватории, и наверняка у людей на борту были тепловизоры.
«Если спустят аквалангистов, значит, камеры все—таки есть, если нет, значит, просто перестраховываются», — думал Лука, спускаясь вдоль скалы, нашел каверну, залез туда и затаился. Дыхания должно хватить минут на десять, а потом придется впадать в анабиоз, но зацепиться—то тут негде, а значит, будет выталкивать на поверхность.
Значит, пока обойдется без анабиоза. Лука замер, и тут в голове словно заскреблась мышь, он почувствовал, что не один, кто—то будто бы пролез ему в голову и пытается обосноваться там. Так было и раньше, в виртуальной реальности, но в тот момент ему угрожала смертельная опасность, и он не придал значение странным чувствам. Теперь же ощущение вышло на передний план. Кто—то словно перебирал пальцами его извилины, что—то там искал, и в воде, вибрирующей от рокота двигателя, это было невыносимо.
Лука напрягся, стараясь вытолкнуть чужака, смекнув, что это его преследователи нашли способ посмотреть его глазами, чтобы понять, где он. Фиг вам! Лука зажмурился.
Тем временем катер покружил по морю и отправился на стоянку – рокот отдалился и вовсе исчез. Лука всплыл, вдохнул, заметил на берегу двоих с фонариками и снова погрузился под воду, вцепился в водоросли, чтобы не выталкивало, подумал, что надо бы скальпели куда—то приспособить, они жутко мешают. Сосредоточился на ощущении. Казалось, фоном звучал гул чужих мыслей.
Он сходит с ума после погружения? Закралась шальная мысль: вдруг он слышит человека, который может его вытащить? Или это все—таки враги? Зацепившись за надежду, он послал вопрос воображаемому собеседнику:
— Ты кто? Как ты это делаешь?
Голос самоиронии ответил: «Вот дурачок! Это мы, твои тараканы» — но в шаге от смерти и не в такое поверишь. Донесся фоновый шум, словно в голове настраивали радио. Острая боль пронзила висок, и ощущения пропали.
Показалось? Или это реальность, просто с его сознанием все—таки что—то успели сделать?
Когда Лука вынырнул в очередной раз, на берегу никого не было, но он не спешил туда. И вообще, стоит ли? Если двигаться очень медленно, засекут ли его датчики?
Лука поплыл к берегу. Он не может все время торчать в воде, к тому же пора формировать представление, что это за место и что где находится. Знания помогут ему выбраться отсюда.
Не спеша выходить, Лука лег в прибой, включил инфракрасное зрение, не обнаружил поблизости теплокровных, кроме птиц на ветках, встал на четвереньки, медленно выпрямился. Медленно поднял ногу… и снова в мозгах засвербело. Пришлось расслабиться и подождать, пока чужак обоснуется в его разуме.
— Ты кто? – спросил он, уверенный, что ответа не получит, но помехи стихли, и пришел ответ:
— Десмонд. Мне восемнадцать лет, я телепат. Я нахожусь в Ди—Си.
— Где?!
— District of Columbia. Ну,Вашингтон.
Лука был уверен, что этот парень говорит по—английски, но он понимал его мысли, потому что в голову приходили не слова – образы, которые тотчас распадались на картинки. Если бы Лука общался голосом, он бы, наверное, разволновался до заикания. Теперь же мысли заметались, как выпущенные в сквозняке мыльные пузыри.
Организм предложил снизить гормоны стресса, пригрозил поднятием температуры тела – Лука согласился.
— Что это было? – мысленно удивился неведомый Десмонд, причем его удивление тоже передалось.
— В смысле?
— Ну, только что, я правильно понял, ты что—то сделал с организмом, как—то его настроил.
Нужно быть аккуратнее: телепат видит все то же, что и он.
— Ааа, ты об этом? Не знаю. Умение контролировать тело само собой появилось. Я могу задерживать дыхание, впадать в анабиоз, видеть в инфракрасном спектре.
Десмонд задумался и ответил не сразу, но Лука уловил отголоски его мыслей: «как—то связаны», «зачем—то нужно», «части одной тайны».
— Ты можешь меня отсюда вытащить? – с замирающим сердцем спросил Лука.
— Где ты находишься? – спросил Десмонд уже спокойно. – И что происходит?
Лука подумал обо всем, что с ним случилось, начиная с того, как разбил машину, заканчивая датчиками движения, которые на него среагировали. На передачу информации ушло несколько секунд, но Десмонд все понял, уловил посыл, в то время как на пересказ событий словами ушло бы минут двадцать, и начал последовательно отвечать на вопросы Луки:
— Послание тебе оставлял точно не я. Я не состою ни в какой организации. Слышу я не только тебя, но и двоих девушек, на которых сейчас охотятся. А раз слышу только вас четверых, это наводит на мысль, что мы – звенья одной цепи. И еще немаловажный факт: у всех у нас есть уникальные способности: я телепат, ты владеешь телом, одна девушка видит логические связи и запоминает детали, вторая, азиатка – управляет приборами на расстоянии.
— Прям как Люди Икс. Но что мне делать?
— Ты выяснил, что происходит на острове?
Лука подумал о том, что ему известно: он разделен на три части, везде охрана и заправляет МАНГА. На средней части вертолетная площадка, корпуса, где живут подопытные…
— Подробнее.
Лука еще раз подумал о шестидесяти бета—тестерах, о том, что до погружения в вирт они были веселыми и говорливыми, а возвращались с работы молча, сосредоточенно, как зомби. Потом подумал о детях на второй части острова и роскошной вилле с яхтой на другой, о датчиках движения и охране.
Десмонд оказался парнем эрудированным. А может, прочел в Интернете и сказал:
— Говоришь, температуру тела можешь снижать? Так вот, датчики в основном реагируют на резкие движения и инфракрасное излучение. Если проходить мимо них медленно и плавно, и температура тела будет ниже 30 градусов, они не сработают.
Лука не стал затягивать и медленно—медленно поднял ногу, шагнул вперед – заодно он проверит, стоит ли доверять советам Десмонда и не глюк ли он. Незримый собеседник продолжил:
— Так что иди посмотри, что тут происходит. Может, и нет никаких детей. Кстати, я не могу ничего проверить в Интернете, потому что общаюсь с тобой во сне… Или не во сне. Не знаю. Нужно погрузиться в состояние, близкое к сну, тогда я начинаю вас слышать.
Лука черепашьим ходом миновал полосу прибоя, задержал взгляд на утенке – будто камеру навел, чтобы телепат тоже его увидел, достиг места, где его засекли датчики, посмотрел на два столба якобы для волейбольной сетки – вот где датчики. На стволе пальмы тоже. И на засохшем дереве. Десяток метров он преодолевал минут пять. В лесу двигался так же осторожно, поглядывая на ближайшее необитаемое здание. С моря он видел, что за ним находится еще один корпус.
Когда приблизился к первому на двести метров, никого там не увидел инфракрасным зрением – стены не пропускали излучение. Окна в этом здании были черными, даже сторож внутри отсутствовал.
Сосредоточенный на ощущениях, Лука не сразу заметил, что наблюдатель из его головы исчез. Радость сменилась тревогой – а что, если Десмонд не вернется, так есть хоть какая—то связь с внешним миром. Вспомнилось: «Ты не один». Есть еще трое: Десмонд и две девушки.
Лука сместился к скудным остаткам джунглей. Наверное, растительность извели, чтобы не заводилась всякая ползучая гадость, которую дети могли бы схватить. Его интересовало второе здание. Что тут делают дети, которых охраняют так, что и муха не пролетит? Уж вряд ли их лечат от рака. Вспоминались рассказы о немецких концлагерях, где проводились эксперименты на людях. Или, может, тут бордель для педофилов?
Перетекая от куста к кусту, вскоре Лука увидел торец интересующего его дома и шикарнейшую детскую площадку с бассейном посреди двора. Чего тут только не было: качели, карусели, горки, множество игрушек. Значит, дети сто процентов есть.
Еще немного сместившись, он заприметил незашторенное окно на первом этаже, в торце, подобрался к нему метров на тридцать, но увидел лишь стройную женщину, то нагибающуюся, то встающую. Все ее движения казались механическими, было похоже, что она укладывает детей спать. Значит, они маленькие совсем, и для утех не подойдут. Или тут разные, на любой, так сказать, вкус?
Понятное дело, с острова они попадут только на тот свет.
Лука все так же плавно, со скальпелями в руке, начал обходить здание, но замер, пригвожденный к месту истошным детским криком. Ребенок орал так, будто его резали, а потом стих. Во дворе появились двое, волокущие за руки и за ноги брыкающегося мальчишку лет шести—семи, с мешком на голове.
Что за дикость? Зачем?! Мозг Луки бился над ответом, но не находил его. Малыша перенесли в темное здание, где сразу же зажегся свет, там ребенку расклеили рот, он зашелся криком и продолжал орать, пока не охрип.
Лука многое повидал, но сейчас происходящее затронуло в его душе что—то глубинное, касающееся его самого, он задышал неровно и едва не поддался яростному желанию крушить тут все, ломать, стирать с лица земли бульдозером… Да хоть ядерным взрывом!
Объятый чувствами, он не сразу заметил, что в его голове опять появился наблюдатель, и вздрогнул, когда услышал (или увидел?) мысленные образы Десмонда.
— Что тут происходит? – удивился телепат.
— Я бы знал! – ответил Лука, отправив Десмонду воспоминание о том, что он увидел пару минут назад.
Телепат замолчал. Лука уж подумал, что он пропал, но нет, заговорил, закопошился в голове.
— Адренохромы! Вспомнил, как они называются.
— Кто? – Лука остановился, его тянуло на свет – под углом ничего видно не было.
— Старые придурки переливают себе кровь детей, чтобы молодеть. Пишут, Рокфеллер этим грешит, потому и живет так долго. Что до экспериментов, проводили на мышах, старые и правда молодели.
— А зачем мешок на голову ребенку?
— Чтобы он страдал, боялся. Считается, что при взятии крови ребенок должен испытывать стресс, — ответил Десмонд. – Видишь, все сходится: богатеи омолаживаются, спонсируют исследования. Хотя у МАНГА и так все деньги мира. Наверное, сами учредители кровь у детей и качают. Идеальным считается донор до, кажется, восьми лет.
— Вампиры хреновы. А мы, подопытные, тут каким боком? Нам всем уже восемнадцать.
— Вы никак не соприкасаетесь с детьми. А так почему бы в одном удобном, хорошо охраняемом месте не держать сразу два исследовательских центра? Смотри: богатые прилетают развлекаться и омолаживаться, а тут и доноры под рукой.
У Луки отпало желание продолжать беседу. Он думал о том, что потом происходит с детьми? Их убивают во время взятия крови? Или – убивают позже, когда они достигают восьми лет. Скорее нет, их лечат, откармливают, выращивают, как скот на убой, и вырезают органы.
— Всякое может быть, — прервал размышления Десмонд. – Ясно одно: живыми их отсюда никто не выпустит.
— Их надо остановить. – Лука не заметил, что говорит вслух, отметил, что у него пересохло горло, потому что адски хочется пить.
Организм тут же отреагировал:
Внимание! Наблюдается недостаток воды в тканях. Через 120 минут обезвоживание станет критическим.
— Не вздумай ничего делать! – считал его настрой Десмонд. – Я подумаю, как тебе помочь. Если ты сгинешь, пропадет единственный свидетель их преступлений, Виргинских островов множество, я не знаю, где тебя искать! Продержись некоторое время, мои родители – не последние люди в Вашингтоне, я что—нибудь придумаю.
— Еще кое—что. Кто—то знал, что я попаду именно сюда. Перед тем, как я поперся тестером, на компьютер знакомой, у которой я кантовался, пришло послание. Меня просили забрать носитель. А я не знаю, что это.
— Я подумаю, — пообещал Десмонд. – На одну девушку, которую я слышу, вышли безликие. Не подставные, похоже, настоящие. Попытаюсь к ней пробиться, за ней стоит реальная сила, и девчонка, похоже, хакерша, а значит, в курсе, что за носитель у квантовых компьютеров.
Хотелось попросить его остаться – хоть какая—то иллюзия, что он не один, но Лука взял себя в руки. У него появилась надежда. Дело за малым: не сдохнуть от жажды и голода.
Только он собрался пробираться ближе к зданию, куда утащили ребенка, как появилась женщина с инвалидной коляской, где сидел, похоже, тот самый мальчик. Живой. Пока – живой.