Лука счел, что его точно не станут искать под носом у охранников, у самой их будки, что стоит возле вертолетной площадки. В пятнадцати метрах от нее были заросли травы… или не травы – Лука не был ботаником и не знал, что это. В общем, растений с широченными полутораметровыми листьями, под которыми, выгнав наглого мангуста, Лука свил гнездо, уснул и заснул.
А проснулся от воплей охранника, зовущего какого—то Бориса.
Солнце уже сместилось к западу, хотелось есть, и организм предупредил, что через пять часов ограничит функционал, если Лука не подкрепится.
Скрипнули петли, донесся зевок. Второй охранник проговорил что—то по—английски, первый ему ответил, и знаний Луки хватило, чтобы понять: какой—то зверь приходил и ел, а сегодня его нет, потому что, возможно, его убили.
Лука смекнул, что они про изгнанного мангуста, и напрягся – а вдруг пойдут искать питомца? Будто подтверждая его догадку, из—за будки вышел охранник с миской, позвал Бориса, не дождался его и направился к убежищу Луки. Он сжал скальпель, утихомирил впрыснутые в кровь гормоны. Следом показался второй охранник с автоматом, небрежно перекинутым через плечо.
Возле кустов охранник сел на корточки, поставил блюдце, заглядывая в темноту, туда, где Лука сжался, приготовившись к броску. У этого товарища – пистолет в набедренной кобуре. Если заряженный, то Лука успеет уложить и его, и напарника – его реакция теперь превосходит реакцию обычного человека. Если нет, хватит ли ее, чтобы уйти из—под огня? Пятьдесят на пятьдесят, лучше не проверять.
На миг Луке показалось, что охранник смотрит прямо ему в глаза, но мужчина встал, почесывая пузо, на что—то пожаловался напарнику, стоящему за его спиной, обернулся. Второй охранник обругал какого—то большого босса, который… Прилетает? Прилетел?
Из его следующей фразы Лука понял только ругательства. Говорили ли о нем? Наверное, вчера и говорили, сегодня у них другая тема – «big boss». Неужели пожалует какая шишка с инспекцией? Вот же олух, чего в школе не учил английский?
Лука отправил в рот пригоршню заранее припасенных ягод, похожих на виноград, но организм требовал белок и грозил отключить новообретенные возможности. Охранники удалились, переговариваясь, а взгляд Луки упал на миску с кошачьим кормом, да не сухим, а похожим на тушенку, какая продается в консервных банках.
«Ну что, удовлетворишься?» – мысленно обратился он к своему организму, и в ответ заурчал живот.
Осталось дождаться темноты. Потому что тут повсюду камеры, и передвигаться приходилось черепашьим шагом. Как и в прошлый раз, сумерки длились несколько минут, а ночь наступила будто по щелчку. Лука по—пластунски отполз к миске, руками затолкал в рот кошачий корм, который на вкус оказался вполне ничего, не хуже привычной тушенки; поблагодарил охранников за то, что не поскупились, от души корма навалили.
Организм же, похоже, впервые получил всю необходимую суточную норму питательных веществ и преподнес сюрприз:
Дефицит микро— и макронутриентов устранен.
Доступна дополнительная возможность: мимикрия – имея образец генетического кода, вы способны имитировать внешность человека в течение 60 минут.
От неожиданности у Луки чуть обмен веществ не разогнался и температура тела не поднялась. Это от кошачьего—то корма такие бонусы? Выходит, английских котов кормят более сбалансированно, чем хорватов. Или Лука на самом деле – кот?
Не по фиг ли?! Главное – он на время может стать кем угодно! Сгрыз чей—то волос – и вуаля! Например, прилетит большой босс, можно сымитировать его и улететь, захватить самолет и направить его… Куда? С Десмондом бы посоветоваться. Но как Лука ни старался, выйти с ним на связь не получалось, она была односторонней, и только Десмонд мог ее наладить.
Вот так всегда, когда кто—то нужен, до него не достучаться!
Не покидая убежище, Лука принялся вертеть в голове, как он заполучит генетический материал большого босса, и чем больше углублялся в мысли, тем четче понимал, что ему к этому человеку не подобраться ни при каком раскладе.
А потом пришло осознание, что он забыл нечто важное – ему нужно украсть носитель! И кроме как у Десмонда, не у кого выяснить, что это такое, а чертов янки молчит!
Или, может, у него что—то случилось?
Выгрести одному будет сложно и практически невозможно. Лука не оставлял попыток достучаться до Десмонда, воображал себя чуть ли не джедаем, представлял мысли в форме конверта, доходящего до адресата, чуть мозги не вывихнул, но все без толку.
Часов в семь вечера над аэропортом возникло зарево – включили все освещение. Донеслись крики, охранники тоже засуетились, и Лука напрягся, не понимая, что происходит. Замер, когда мимо прошел человек с тепловизором.
Что это, очередная попытка его найти?
Ответ пришел в виде монотонного далекого гула, который перерос в рокот вертолетного винта. Огромная железная стрекоза прострекотала чуть ли не над головой — потоки воздуха пригнули широкие листья к земле — и скрылась за верхушками пальм.
Оглядевшись, Лука из укрытия в укрытие пополз на звук, чтобы посмотреть на прибывших поближе, залег в черной тени куста, откуда просматривалась вертолетная площадка, где, закрывая маленькую двухместную вертушку, медленно опускалась массивная стальная туша многоцелевого американского вертолета «Ирокез», второго по распространенности в мире.
Автоматчиков было шестеро, среди них – охранник, который звал мангуста Бориса. В принципе, можно сейчас пробраться в их сторожку, прикончить того, кто там остался, сделаться им… Но что будет, когда к Луке обратятся по—английски? Станет мычать и изображать инсульт?
В очередной раз он попытался достучаться до Десмонда, и снова ничего не получилось. Даже как—то тревожно стало, не случилось ли с ним чего.
Лопасти вертушки, со свистом рассекающие воздух, вращались все медленнее, пока не остановились вовсе, из брюха «Ирокеза» высунулся трап, по нему спустился вооруженный мужчина в камуфляже, за ним – молодящийся худой старик в белых штанах и рубашке, совершенно седой, сморщенный, как сухофрукт.
Ему навстречу устремилась незнакомая пожилая женщина—негритянка, тоже седая, протянула руку, прибывший пожал ее, обернулся к трапу, откуда спускался еще один его охранник – совсем молодой, в камуфляжной майке и штанах, с набедренной кобурой и без автомата.
Красивые мечты лопнули мыльными пузырями: как заполучить генетический материал этого высокого тощего старика? К нему на пушечный выстрел не подойти! От отчаянья Лука скрипнул зубами, но не сдался, двинулся вслед за процессией туда, где находилась вилла и общежитие с детьми.
Еще один желающий омолодиться? Похоже на то. Телохранители последовали за боссом до железных ворот, тот, что помоложе и шел сзади, остался с местным, второй отправился с господином.
Лука мысленно выругался. Он отлично понимал, что следующий шанс покинуть остров представится нескоро, как и догадывался, что ему отведена важная роль – забрать носитель. Вот только что это? Как к нему пробраться?
В идеале бы – взять носитель и улететь. Но для этого нужно знать, что брать! Весь квантовый компьютер – ерундовину размером с трансформаторную будку – он точно не поднимет. Давай же, Десмонд, где ты лазаешь? Прием, прием!
Тишина.
Молодой телохранитель топтался возле забора, переговаривался с местными, но они общались с ним неохотно. Похлопав себя по карманам, парень вытащил сигаретную пачку, чиркнул зажигалкой. Курил он долго и с удовольствием. Зажмуривался и выпускал дым в звездное небо, а потом повертел головой в поисках мусорного контейнера, посмотрел на окурок и выщелкнул его в кусты – пролетел он чуть больше полуметра. Лука прищурился – зрение сделалось четким и будто приблизило и этот куст, и лежащий на листе окурок.
На нем наверняка есть слюна, а в ней – кусочки клеток. Хватит ли этого для мимикрии? До старика ему не добраться, а до этого парня – вполне. Вот только куда деть настоящего телохранителя? Прикончить? От напряжения шея задеревенела, и Лука в очередной раз себя расслабил, начал медленно двигаться к окурку. Замер, заметив человека с тепловизором, делающего обход – все—таки не списали Луку со счетов и осторожничают.
Когда дозорный удалился, телохранитель старика скурил вторую сигарету, с тоской уставился в темноту, туда, откуда доносился рокот прибоя. Постояв на месте, он принялся прохаживаться вдоль забора по асфальту, заметил ягоды, похожие на виноград – такими же подкреплялся Лука – указал на них и спросил у местных, видимо, не ядовиты ли они. Получив ответ, шагнул к зарослям и принялся их объедать.
Только не уходи оттуда, пожалуйста! – мысленно взмолился Лука, двинувшись навстречу медленно, чтобы не сработали датчики движения.
Шаг, еще шаг. Ненадолго парень исчез из вида, а когда появился снова, их разделало два метра – чуть больше, чем требовалось Луке, чтобы броситься и поразить противника одним ударом. К тому же парень находился на освещенной площадке, произошедшее с ним могли засечь камеры. Лука смотрел на его лицо, на открывающийся рот, где одна за другой исчезали ягоды, на рельефные мышцы и думал, что он совсем молодой, может, на пару лет старше его самого.
Убивать не хотелось. Одно дело прикончить противника в бою, другое – ударить ничего не подозревающего человека, который ни в чем не виноват, а просто выполняет свою работу. Он, конечно же, не в курсе, что творится на острове…
Телохранитель съел немногочисленные ягоды, обошел куст и погрузился в темноту, теперь освещалась лишь его голова. Удачный момент для атаки! Лука подобрался, сжал скальпель, готовясь к прыжку, и в этот момент в голове заскрежетали помехи, прорезался взволнованный голос Десмонда:
— Привет, Лука, ты как, цел? У нас проблемы…
Лука за секунду в форме мыслеобраза вывалил на него происходящее, заключив:
— Нужно брать носитель и валить. Но я не знаю, что брать, а мимикрировать под охранника смогу только час.
— А сперва – под охранника, потом – под босса? – поинтересовался Десмонд.
— Не знаю, получится ли. Не факт.
— Тогда мимикрируй под кого проще. Я долго с тобой не могу быть, у меня проблемы, у всех у нас большие проблемы…
— Спроси у своей азиатки про носитель, это пипец как важно.
— Понял. Но не знаю, как быстро получится. Чтобы связаться с кем—либо, нужно войти в состояние транса, это раз. Два, у нас с ней огромная разница во времени, возможно, она еще спит. К тому же надо, чтобы принимающий был настроен, а с Джией контактировать сложнее всего.
— Так что делать?
— Убей его и мимикрируй. Дальше по обстоятельствам. Отбой.
Лука выдохнул облегченно: Десмонд все еще с ним, и нужно бороться. Он посмотрел на приблизившегося телохранителя, который наклонился, нырнув в тень, и, на пару секунд нормализовав обмен веществ, чтобы вернуть реакцию, бросился на парня. Скальпель вошел в горло. Второй рукой Лука заткнул рот телохранителя, подсечкой повалил парня на землю и придавил сверху, чтобы тот не дергался в агонии и не привлек внимания. Отвернулся, чтобы не видеть свое отражение в глазах таких черных, что радужка сливалась со зрачком. Стоило вынуть скальпель, как хлынула кровь, и зрачки парня расширились, глаза остекленели.
Чтобы его майка, которую предстояло надеть, не испачкалась, Лука повернул тело убитого набок – надо было спустить кровь, как из зарезанной свиньи. В планах все было гладко и красиво, а в реальности выплыли мелочи, которые могли погубить операцию: например, кровавое пятно на майке или обувь на два размера меньше, в которой невозможно ходить.
Руки тряслись, сердце частило – снижать обмен веществ было нельзя, а, чтобы нормализовать гормональный фон, требовалось время.
Как и на то, чтобы мимикрировать. Лука одновременно пытался сконцентрироваться на своем желании принять облик убитого и непослушными руками справиться со шнурками. Шнурки поддались быстрее, Лука сунул ногу в ботинок – не мал! Даже велик.
Одной проблемой меньше.
Чувствуя, что время вытекает, как кровь из раны, Лука снова возжелал мимикрировать, и возник текст:
Мимикрировать невозможно ввиду отсутствия генетического образца.
Черт! Главное забыл! Лука провел пальцем по шее убитого, слизнул с него кровь.
Принять облик данного человека?
Да!
Лука думал, он изменится мгновенно, но нет, его выгнуло дугой, скрючило, каждая клетка завопила от боли, и он укусил руку, чтобы не закричать. Корчило его, казалось, целую вечность, но наконец отпустило. Он натянул штаны убитого, майку, забрал пистолет и медленно поднялся, изображая беззаботного идиота, лакомящегося ягодами.
Вышел на свет, осмотрел себя, чтобы не было крови, проверил, есть ли патроны в магазине, поудобнее приладил набедренную кобуру. Расправил плечи, вздернул подбородок. Казалось, каждый его жест кричит о подмене, и это сразу обнаружится. Парень наверняка горяч и несдержан, у него есть фирменные словечки…
Словечки! А если у него что—то спросят на чужом языке? Он ведь даже не поймет, что именно. Час… Есть всего час, чтобы забрать носитель. Второго шанса не будет. Давай же, Десмонд, решай свои проблемы и поскорее возвращайся с информацией!
Лука принялся прохаживаться туда—сюда вдоль ворот, уловил детский плач… Или показалось? Или это ветер свистит в проводах?
Местные внимания на него не обращали, да они и не опасны, потому что не знают привычек убитого, остерегаться надо напарника и босса. Нужно вести себя механически, идти позади, как он это делал раньше. Какую глупость он все—таки совершил! А что, если старик сутки будет омолаживаться? Мимикрировать—то можно только час.
И что делать? Валить, пока не поздно? Благо что пистолетом и одеждой разжился. Но Лука медлил, надеялся на что—то и чувствовал себя мошкой, застывающей в тягучей смоле времени.
Но не прошло и десяти минут (наверное), как ворота распахнулись, и вышел улыбающийся старик, все так же не снявший солнцезащитные очки, в сопровождении пожилой негритянки, двух местных автоматчиков и второго телохранителя – кряжистого лысого детины с эспаньолкой и серьгой в ухе. Лука топал позади них и молился, чтобы никто к нему не обратился с поручением. Еще закрался страх, что тело убитого недостаточно остыло, и его могут обнаружить тепловизором, и тогда конец всему.
Взволнованный голос Десмонда, прозвучавший в голове, заставил Луку вздрогнуть:
— Я вернулся. Связался с азиаткой, Джией, у нее контакт с безликими. Она ищет инфу. Ты как?
— Мимикрировал. Иду за высоким гостем непонятно куда. Черт, стремно: я не говорю по—английски, они заподозрят неладное… Хотя, возможно, им не до меня.
— Сколько у тебя осталось времени?
— Таймера обратного отсчета нет. Может, пятьдесят минут, может, полчаса.
— Держись поближе к старику. Я на связи. Как только Джия добудет информацию, свяжусь с тобой. Будь аккуратен! Отбой.
Хорошо, хоть так. Лука уставился на спины впереди идущих. Женщина что—то рассказывала старику, активно жестикулируя, тот кивал и вставлял реплики. По всему было видно – он удовлетворен и ничем не встревожен. Чего не скажешь об охранниках, поглядывающих по сторонам, у одного из них был тепловизор, который он, слава богу, не удосужился навести на кусты, где остывал труп телохранителя.
Миновав аэродром, зашагали туда, где находилась лаборатория с капсулами погружения. На развилке женщина остановилась, указала на общежитие бета—тестеров и направились туда, изменив маршрут. Это еще зачем? Луке самому хотелось посмотреть, что стало с братьями и сестрами по несчастью, но каждая минута была на счету, а у него их уже даже не 60.
Лука думал, что гость пойдет по комнатам, но десять подопытных встречали его на пороге: пять парней, пять девушек, среди которых Хлоя, с которой он был близок – аж сердце зачастило, но в этой новой Хлое не было той кошачьей грации, она держалась прямо, как солдат, подбородок был вздернут, немигающий взгляд направлен прямо. Остальные пытались принять непринужденные позы, но получалось, как у плохо вымуштрованных новобранцев.
Их неловкость можно было бы списать на волнение перед большим боссом, но менжующийся человек ведет себя не так, он больше зажат, смотрит с опаской, часто дышит, его плечевой пояс напряжен. Здесь же – как киборги на параде.
Гость представился Гарольдом Бэрроухом – имя ничего не сказало Луке, подопытные захлопали в ладоши, и не вразнобой, а будто повинуясь невидимому кукловоду. Дальше гость спрашивал, подопытные, те, на кого он указывал, отвечали, всеми силами стараясь изобразить воодушевление. Гарольд улыбался в ответ, хлопал по плечу то одного, то другого, а Лука мысленно молился: скорее заканчивай! Ну быстрее же, нечего тебе тут делать.
И одновременно мысленно подгонял Десмонда. Если он не передаст информацию от Джии, то все напрасно.
Узнав, что ему было нужно, Гарольд отправился назад, Лука, как обычно, процессию замыкал и надеялся, что сейчас их впустят в лабораторию, и он получит доступ к квантовому компьютеру. Неужели он так и не узнает, какая именно часть является носителем?
Если нет, то просто улетит с острова вместе с Гарольдом. Когда способность мимикрировать исчерпает себя, перебьет пассажиров, пилота возьмет в заложники и отправится куда—нибудь… Да в ту же Россию, предварительно договорившись через Десмонда и его крутых покровителей, чтобы вертолет не сбивали. Или таинственный носитель так важен, что правильнее остаться на острове?..
Из раздумий его выбило предупреждение:
Внимание! До окончания действия способности «Мимикрия» осталось 30 минут.
Несколькими часами ранее. Десмонд
— Отец пришел, — прошептала мать, помрачнев. – Ему доверять не стоит, у него наверняка есть свой интерес. – Она окинула взглядом комнату, кивнула на черные мешки, где хранились цветочные горшки. – Полезай туда, в кучу. Быстро. Я сделаю вид, что не слышала его, пошла за горшком для петуний.
Десмонд проанализировал ситуацию и понял, что она права, рванул в укрытие, да зацепился за мешок – загрохотало. Пока он прятался, мать достала глиняный горшок с изображением лотоса на боку, и проговорила:
— На всякий случай: маска и линзы в сейфе, код три—пять—ноль—пять…
Дверь распахнулась, на пороге обозначился силуэт отца. Заваленный мешками Десмонд видел лишь его левое плечо, зато слышал мысли:
Чертова сука все знала и столько лет обводила нас вокруг пальца. Зачем ей пацан? Почему она не выдала его? Или все—таки не знала, кто он, а теперь выяснила, и вот—вот сделает это?
— Арния, — проговорил он, пристально глядя на нее. – Что ты здесь делаешь? И где Десмонд, его машина в гараже.
— Он поехал в школу на такси, у него разрядился аккумулятор.
Впрочем, теперь неважно, она будет только мешать. А если пацан уйдет, с меня шкуру живьем спустят.
Проскользнувшая мысль заставила Десмонда напрячься. Как предупредить мать, что отец настроен агрессивно? Скажет слово против, и… Додумать он не успел: рука отца дернулась, прозвучали три хлопка. Десмонда словно поставили на паузу – мысли остановились.
Мать, стоящая спиной, замирает. Из ее рук падает глиняный горшок, глухо стукнувшись о плитку, раскалывается на две части. Колени матери подгибаются, пошатнувшись, она начинает заваливаться… И Десмонд запоздало понимает, что произошло. Горячая волна прокатывается от макушки до позвоночника, дыхания не хватает, в горле сворачивается ком.
Он живой – гораздо живее, чем надо. Слишком живой. Каждый его нейрон орет от боли, душа рвется в бой – отомстить, смять, размазать, но Десмонд зажмуривается, сжимает кулаки и отводит взгляд от матери, лежащей запрокинув голову. В середине ее лба чернеет пулевое отверстие, откуда течет струйка крови.
Ненависть клокотала, поглощая страх, катилась по щекам расплавленной магмой. Уже ничего не сделать, никак не помочь! В голове крутились мысли отца:
Нужно срочно ехать за щенком в школу, пока до него не добрались федералы. Подумать только! Пятьсот тысяч долларов чуть не ушли из—под носа! Но почему она не сдала его? Она ведь наверняка узнала раньше, кто он на самом деле. Или – знала изначально? А может, ни то, ни другое?
Он склонился над подрагивающей матерью, будто ждал от нее ответа, зачем—то закрыл ее широко распахнутые глаза, переступил через тело и зашагал прочь. Он так спешил, что не удосужился закрыть дверь.
Горячий ком свернулся в горле, и Десмонд зарычал. Рык получился страшный, полный боли и жажды крови. Десмонд склонился над женщиной, которая заменила ему мать. Над той, которую никогда не любил… думал, что не любил – до этого момента.
Хотелось взять ее на руки, прижать к себе – будто волшебная сила его любви способна вдохнуть в нее жизнь. У него было сорок минут – ровно столько понадобится отцу, чтобы рвануть в школу, выяснить, что Десмонда там нет…
Или он даст команду своим людям? На кого он работает? Ему предлагали 500000 долларов за кого бы то ни было из детей. Значит, он не агент МАНГА. Но что тут за третья заинтересованная сторона? Уж вряд ли безликие.
Плевать!
Но мать Десмонд бросать не стал, вынес к трассе и положил в придорожной траве – так ее хотя бы обнаружат полицейские и похоронят, иначе – быть ей просто закопанной в саду. Почему—то казалось, что ей хотелось бы, чтобы ее погребли по христианскому обычаю.
— Прости, мама, — Десмонд погладил ее по скуле, уронил слезу, которая жгла, казалось, как расплавленный металл – он не плакал даже в детстве, похоже, это первые слезы в его сознательной жизни. До чего же больно быть живым!
Дома он взбежал по лестнице в материну спальню, открыл сейф, сгреб в рюкзак бумаги, нашел несколько пакетов, в одном из которых обнаружил маску, линзы и грим, пистолет с глушителем, коробку патронов, две тощие пачки по сто долларов, в общей сложности тысячи четыре – на первое время должно хватить – и кнопочный телефон без камеры, с зарядкой. Если его биометрические данные слили в систему, достаточно попасть на камеру – и все. Нужно сперва замаскироваться, а потом подаваться в бега.
Десмонд распечатал пакет, прочитал инструкцию, как пользоваться маской, припудрил лицо, натянул маску, глянул в зеркало и выругался: он стал довольно миловидной девушкой. Хорошо постричься не успел, такая прическа может быть и у женщины, вот только рост метр восемьдесят пять, да плечи широченные…
И еще вопрос: где взять одежду на такую дылду? Мать на голову ниже и гораздо изящнее, ни одна ее блузка не налезет на него. Или все—таки можно найти что—нибудь?
Десмонд принялся перебирать ее вещи, висящие на вешалках, накинул один свободный пиджак – мал, второй – мал. Платья и подавно малы. А вот эта страшная кофта в стиле «летучая мышь»? Десмонд натянул ее, глянул в зеркало: пойдет. Коротковата, правда, ну да ладно, а рукава можно подтянуть, типа они только до локтя. Да здравствует уродская мода конца восьмидесятых, вернувшаяся так кстати!
Джинсы он надел свои драные, с яркой вышивкой. Переобулся в кроссовки. Переложил вещи в материн оранжевый рюкзак. Посмотрел на себя в зеркало, вставил линзы и стал зеленоглазой высокой брюнеткой – на лицо смазливой, но огромной, как борец.
Хорошо деньги есть.
Вспомнив, что в доме камеры, он уничтожил видеозаписи и вынул хард из стационарного компьютера. Хотелось облить дом бензином и поджечь, но Десмонд сдержался. Набил рюкзак необходимым и вышел на дорогу, думая над тем, куда податься.
Именно в этот момент мимо медленно покатил разрисованный рекламой фургон: парни и девушки на танцполе, вскинувшие руки вверх и улыбающиеся, и огромными огненными буквами – название заведения: Inna—joob! Причем крупным планом – лицо девушки, которая разговаривала с Десмондом в метро, когда он искал странности в поведении тех, кто пользуется линзами.
Десмонд напрягся. Дурацкое название занозой засело в мозгу. Что—то с ним было не так… Где—то тут должна быть… В голове будто щелкнуло: Джанни Бу! Если прочесть название заведения наоборот, будет Джанни Бу! А он думал, это имя, искал Джанни в соцсетях. Вот куда ему надо! Возможно, там свои – та девушка, которая дала подсказку!
На заднем бампере был написан адрес: Нью—Йорк, Манхеттен.
Действительно, где еще находиться подобному заведению, как не в Нью—Йорке с его сотнями тысяч нелегалов? Но сейчас правительство основательно за них взялось.
Вот только как туда добраться в начале второго ночи? Вряд ли есть ночные электрички или автобусы. На самолете Десмонд туда не полетит, потому что нужны документы. Ему и на вокзале лучше не появляться, хотя сейчас… он посмотрел на свое отражение в стеклах припаркованного джипа. Остановился, пригляделся: высокая грубоватая девушка, вообще на него не похожая, но все равно присутствует тревога, что по камерам узнают, лучше утром попробовать добраться автостопом. Да и на вокзале могут просканировать штрихкод на запястье и опознать его.
Жаль, уехать на авто нельзя: охота началась, и машину тормознут сразу же.
Но где переждать ночь?
Топая по улице, он выискивал более—менее удобные места и жалел, что живет в благополучном районе, где нет брошенных домов и все на виду. Свернув в переулок, прошел его насквозь вдоль лип, шелестящих подсохшими листьями, снова свернул.
Только сейчас Десмонда затрясло, и он побежал по пустынной улице, освещенной мертвенным светом фонарей, мимо спящих автомобилей и домов с черными окнами. Повернуть. Еще повернуть.
Отец, наверное, уже в школе, удостоверился, что Десмонда нет в общежитии и пытается выяснить, где он, звонит приемному сыну. Не дождавшись ответа, поднимает своих людей, чтобы по камерам проследили, куда он делся. То, что он покинул школу на машине, выяснится за десятки минут. Еще десять минут – и район накроют…
Зашелестели шины, Десмонд обернулся и закрыл глаза ладонью от яркого света фар. Водитель переключился на ближний свет, а Десмонд поднял руку, не особо рассчитывая, что его подвезут.
Но он ошибся. Старенький «вояжер» притормозил, опустилось стекло, и высунулся пожилой темнокожий мужчина, проговорил с укором:
— Что ж ты, дочь, ночью по улице шастаешь?
Неужели зарабатывает телом на дороге? Не похоже, наверное, у нее что—то случилось.
Имитировать женский голос Десмонд не умел, потому наклонился и прошептал, надеясь, что неладное не заподозрят.
— С парнем поссорилась, — на ходу сочинил Десмонд. — Подвезете на вокзал к электричкам?
Старик не заподозрил обман, после смерти жены его мучила бессонница, и он не знал, чем себя занять.
— Садись, как не помочь—то. Что ж он так?
— Раньше не пил, а выпил и… — Десмонд вздохнул, подбирая сравнение, — как черт в него вселился.
— Если хоть один раз ударил, правильно – бежать надо, — одобрил старик, глядя, как гостья занимает сиденье рядом с водительским.
Десмонд показал дрожащие руки – мощные, мужские. Старик подумал: «Бедная девочка, какая крупная. Где ж ей себе под стать кавалера найти?»
— До сих пор трясет. Аж охрип… ла.
— Ты молодец. Цену себе знать надо, девонька! Деньги—то у тебя есть на проезд? Документы забрала… — Он остановил взгляд на запястье Десмонда, где красовался цветовой штрихкод, и подумал, что влюбилась дура в кого—то неблагополучного, а ведь из хорошей семьи девка, полоска на штрихкоде – фиолетовая!
— А может, вы меня в Нью—Йорк отвезете? – Десмонд сделал жалостливое лицо. – Я заплачу, у меня есть!
Старик засомневался: триста километров – все—таки много и тяжело. Но с одной стороны ему было невыносимо дома, с другой – хотелось денег, девчонка—то богатая, «фиолетовая», с нее не убудет. Вот довезет до ее места, сам в гостинице заночует, город посмотрит, к Джону заглянет – говорят, Гарлем цивильным стал, не то что раньше. Вот только если на счет оплату переведет – могут быть проблемы с отчетностью, а с криптой дурацкой он так и не разобрался, к тому же пароль от кошелька потерял, упомнить ведь такой невозможно.
— Наличкой заплачу, — прочитав его сомнения, сказал Десмонд, — у меня есть, правда.
Мыслей ограбить бедную девушку у старика не возникло. Напротив, он подумал, что девчонка доверчивая, вот откажет он ей сейчас, а какой—нибудь гад согласится и обчистит. К тому же наличные старика обрадовали, он не доверял тому, что не мог подержать в руках, хотя денежная единица стала абстрактной, подчиненной неявным законам, когда ее перестали привязывать к золоту.
— Четыреста долларов хватит? Пожалуйста!
Да это вообще прекрасно! И на подарки внукам останется, а у ее родителей и так денег много.
Старик пожевал губами. Посмотрел на Десмонда, на руль, снова на Десмонда, и не телепат увидел бы, как жадность борется с ленью. Наконец старик кивнул:
— Хорошо. Довезу.
Десмонд улыбнулся:
— Спасибо! Меня зовут Дес… Дестини! – он по привычке протянул руку, но старик сжал ее пальцами и представился:
— Я Сэм.
Десмонд устало прикрыл глаза. Кажется, половина проблемы решена. Теперь нужно связаться с Лукой, посмотреть, как там Мария, и попытаться поговорить с Джией, которая в прошлый раз отчаянно сопротивлялась диалогу. Но старика обуяла жажда общения, и он сказал:
— Вот ты молодец, наличность носишь. А если навернется вся эта ваша система, карточки все с деньгами крякнут? Что тогда?
Десмонду хотелось возразить, что защита цифрового банка куда надежнее, чем реального. Но он промолчал и лишь пожал плечами, а старик продолжил:
— Внук мне на днях показывал страшные картинки… как их. Короче, не картины художников, а каляки с рожами перекошенными. И стоят они, ууу! Миллионы.
— NFT? – догадался Десмонд и едва сдержал улыбку, понимая, что старый имеет в виду криптопанк.
— Да вроде. А я ж не древний, мне всего семьдесят, а чувствую себя динозавром. Ну не понимаю! – Он ударил руками по рулю. – Семь миллионов долларов – за хреновину, которую даже на стену не повесишь! Ее как бы и нет, понимаешь? – Десмонд снова кивнул. – Моя жена умерла, потому что мне не хватило сорока тысяч на лекарства. А сколько умирает детей из бедных семей? Живых настоящих людей? Когда семь миллионов – за набор значков. Разве это правильно? Мы – цивилизация, которая идет к своей погибели.
Десмонд с трудом подавил желание скривиться, потому что всю известную историю старики об этом говорят. Но ему передалось отчаянье Сэма, оказавшегося за бортом современности, собирающего свое последнее время горстями, когда оно все равно просачивается водой сквозь пальцы.
— Можно я пересяду назад и немного посплю? – шепнул Десмонд, получил согласие и занял сразу два сиденья позади водительского.
За окном проплывали силуэты деревьев. Расправив крылья, над дорогой пролетела сова, исчезла в темноте. Настоящее, реальное. А цифровые достижения человечества? Что ценнее, эта сова или криптопанк? Жизнь старика, или набор символов, который даже не увидеть просто так, без монитора или линз.
Постепенно мысли спутались, пришла расслабленность, но ни Мария, ни Лука не ответили – наверное, спали, зато удалось проникнуть в разум Джии, правда, голоса его она не слышала и думала, что сходит с ума. Зато Десмонд видел убогий захолустный городок, майнинговую ферму, солидного мужчину в возрасте – приемного отца Марии – который как—то связан с безликими и заинтересован в том, чтобы собрать всех детей.
Снова и снова Десмонд представлялся и пытался пробить защиту Джии, но она сопротивлялась. Получилось у него, когда девушка почти отчаялась. Но, слава богу, она пошла на контакт, даже Егора Точинова позвала на переговоры.
О своих проблемах Десмонд говорить не стал – скажет, если самому не получится справиться с ситуацией. Пока главное — заинтересовать ее, потому он пустил в ход главный козырь – информацию о Марии, и Точинов тотчас за нее ухватился. Около часа Десмонд был в состоянии полусна—полубреда, то нащупывал сознание Джии и подключался, то просыпался и опять вводил себя в состояние транса, пока окончательно не уснул.
Разбудил его попутчик уже в городе. Поездка должна была занять четыре—пять часов. Сейчас было около шести утра, город пробуждался ото сна, хотя еще царила ночь: зажигался свет в окнах, на улицах появились первые машины. Проплывающие за окном высотки завораживали – Десмонд мало где был, мать никогда не брала его с собой в командировки, и теперь понятно почему.
Он снова закрыл глаза, попытался дотянуться до кого—нибудь из ребят, но все они, видимо, спали, у Джии сейчас был вообще вечер, если не ночь, он так и не понял, где она скрывается.
Подумалось о том, что вдруг та девушка, которая позвала его в «Джанни Бу», не зная о том, работает на карманную организацию МАНГА, возглавляемую кем—то типа Коккера, и его заманивают в ловушку. Но в любом случае в каком—нибудь бедном районе Нью—Йорка проще затеряться, а вывести заговорщиков на чистую воду поможет телепатия.
Когда подъехали к Бруклинскому мосту, Десмонд забыл о своих проблемах и ощутил себя маленьким мальчиком, впервые попавшим на елку. Атмосфера Нью—Йорка была совершенно другой. Когда восторг поутих, пришли мысли о матери, мозг ухватился за них и принялся моделировать параллельные реальности, где Десмонду удалось ее предупредить. Настолько реалистично получилось, что он немного поверил и успокоился.
Машина впереди резко затормозила, и «крайслер—вояжер» Сэма чуть не въехал в нее. Из салона этого «форда» вылез мужчина в клетчатой кепке, забегал вокруг своего авто, замахал руками. Сначала Десмонду подумалось – авария, но мысли водителя были об одном: «Все—таки перекрыли, сволочи». Он и мысленно, и вслух ругал анархистов и бескодов, из—за которых район теперь оцеплен, и непонятно, когда он, таксист, уставший за ночь, попадет домой.
— Похоже, проехать не получится, — констатировал Десмонд. – Движение перекрыли, ловят кого—то в Манхеттене. Давайте я выйду, а вы поезжайте назад, неспокойно в городе.
— Кого ловят? Террористов? – всполошился Сэм.
— Можно и так сказать. Спасибо, что подвезли, я рассчитаюсь.
Десмонд отсчитал обещанную сумму, протянул таксисту, попрощался и вылез на тротуар, проводил взглядом минивэн, покативший назад. Отступил, когда, воя сиренами, к мосту промчались два полицейских фургона.
Ему всегда было плевать на вопли анархистов об ущемлении свобод и превращении США в огромный концлагерь. Он думал, что всеобщая оцифровка – благо, она убережет законопослушных граждан от быдла. И вот получилось, что он, не совершив ничего противозаконного, превратился в асоциальный элемент, подлежащий уничтожению. Если введут чрезвычайное положение, его мгновенно вычислят по штрихкоду.
Так что лучше отсидеться где—нибудь под мостом с бомжами. Или – в знаменитом парке, где асоциальных личностей тоже хватает. Попасть в «Джанни Бу» не получится, значит, надо переходить к плану «Б», через Джию просить о помощи Егора Точинова. Но для этого желательно выяснить, что с Марией и где она. По идее, сейчас в Европе дело близится к обеду, она должна проснуться.
Но чтобы связаться с нею, надо погрузиться в транс, а сделать это посреди пустынной улицы проблематично. Потому Десмонд быстро шагал куда глаза глядят, пока не натолкнулся на стоянку такси, прыгнул в первое и попросил отвезти его в парк, но не Центральный, который в зоне оцепления и куда не попасть.
Только—только начало светать, и просьба показалась смуглому усатому таксисту странной, он подумал, что наркоманка оправляется искать закладки и не стал расспрашивать. Когда Десмонд протянул сотенную, у него вовсе глаза на лоб полезли. Наличка! И ведь девка не иностранка, на чистом английском говорит, и молодая – такие доллара от евро не отличат. Значит, что—то с ней нечисто. Или из русских, эти все со странностями.
Небольшой сквер находился между жилыми однообразными семиэтажками и утопал в целлофановых обертках, пластике, каких—то обломках. Дворники, наверное, неделями не появлялись в этом плохом районе. Зато здесь были ивы, свешивающие космы до самой земли. Под одной такой обосновались бездомные, а вот вторая оказалась свободной, и ее сразу же занял Десмонд, уселся на картонку, привалился к стволу и закрыл глаза, но не смог балансировать на грани сна и яви и просто вырубился.
Проснулся от того, что солнце светило прямо в глаз, потянулся, глядя в небо, где паслись белые тучные облака. По соседству переругивались бездомные, издали доносился к чему—то призывающий зычный голос, слов было не разобрать. Он приближался, и вскоре Десмонд различил:
— Внимание! В связи с возросшей террористической угрозой, настоятельная просьба всем неучтенным гражданам – явиться в пункты учета. Если вы не явитесь в течение двух дней, действие гражданских прав и свобод по отношению к вам будет приостановлено.
Десмонд мысленно присвистнул, проводил взглядом машину с громкоговорителем и вспомнил старика—таксиста, потом – маму. Что он может? Как это остановить? Он покинул убежище, прошелся по скверу, поймал заинтересованные взгляды молодежи, оккупировавшей неработающий фонтан. Самый здоровый темнокожий парень заинтересовался «телкой», но намерение познакомиться не развил, потому что подъехали полицейские фургоны.
Компания встрепенулась, парни рассеялись в разных направлениях, Десмонд и сам поспешил рассеяться, наблюдая, как из фургонов высыпали полицейские, но такие же остановились с другой стороны сквера. Десмонд зашагал быстрее, глядя в спину парню в худи, сунувшему руки в карманы. Если побежать – полицейские точно погонятся, а так есть шанс просочиться…
Что шанса нет, он понял, увидев полицейских, блокирующих выход из сквера, куда он направлялся. Парень впереди остановился и рванул назад, едва не врезавшись в Десмонда, за ним побежали двое копов. Один остановился напротив Десмонда, посмотрел требовательно, тот, обмирая, показал код на запястье. Если отсканируют – хана…
Но нет, полицейский просто мотнул головой на фургон:
— Вали отсюда, тут опасно.
Десмонд направился к фургону, издали показал код стоящим возле него полицейским, пока остальные прочесывали парк и вязали подростков. Круглолицый смуглый полицейский, глядя на Десмонда, неодобрительно покачал головой:
— Как тебя сюда занесло?
Он ни в чем не подозревал Десмонда, а лишь искренне недоумевал, что тут делает девочка из хорошей семьи. Десмонд сыграл на его любопытстве и просипел:
— Я работу делаю по социологии, из ДиСи приехала, чтобы изучить молодежные субкультуры и сравнить с нашими. У нас—то афроамериканцев почти не осталось после того, как в 2015 году начали расти цены на недвижимость.
Чуть скривившись, полицейский заподозрил в Десмонде трансгендера и чуть посторонился – надо же, какой нетолерантный.
Грохнул выстрел – кто—то из подростков открыл огонь, полицейские ответили и, судя по истошному крику, попали. Десмонд сделал испуганное лицо и пошел прочь, закатал рукав, чтобы все видели его код – так больше вероятности, что не станут его сканировать.
В сквере оставаться было небезопасно, и Десмонд забрел в бар, где не наблюдалось ни одного посетителя. Из злобных мыслей официантки Десмонд узнал, что полицейские всех разогнали, клиенты бара – в основном те, кто не хочет оцифровываться, а они по домам сидят.
— Можно я побуду до вечера? – спросил Десмонд. – А то Манхеттен оцепили, не попасть домой, а я не спала сутки.
— Да хоть живи тут, — официантка, она же хозяйка, всплеснула руками, указала на диван у стены. – Копы запретили обслуживать бескодов, прикинь? Сказали, штрафовать будут, хотя никакого такого закона нет, по которому меня можно штрафовать за то, что я обслуживаю клиентов!
— Совсем охренели, — поддержал ее Десмонд.
— Телевизор включить?
Десмонд подумал, что было бы неплохо узнать новости, и кивнул. Официантка положила пульт на его столик, принесла заказанную пиццу и кофе. Наевшись, Десмонд решил сперва связаться с Джией и Лукой, глянул на часы, висящие над входом: три часа дня. У Джии сейчас или ночь, или раннее утро, у Луки день, но парень почему—то не отвечал, как и Мария, которая была ну очень нужна, он аж запереживал, не случилось ли с ней чего.
После третьей неудачной попытки Десмонд включил новости и узнал, что после массовых терактов правительство приняло решение срочно оцифровать всех принудительно. Штрихкод на запястье отныне был важнее паспорта, отказники приравнивались к нелегалам. К ним применялись санкции вплоть до депортации из страны.
Появилось ощущение, что его обложили со всех сторон, еще немного, и будет не скрыться. «Давай же, Джия, ответь! Нужно вытаскивать и меня, и Марию, и Луку. Возможно, объединившись, мы сможем остановить надвигающуюся беду». Но Джия молчала, как и все остальные. Поскольку все равно делать было нечего, Десмонд решил вздремнуть.
Проснулся он в семь вечера, сразу же связался с Лукой, и он ответил! Причем сказал такое, что сон как рукой сняло: парень научился мимикрировать под кого бы то ни было и может прикинуться прилетевшим на остров большим боссом, выкрасть таинственный носитель, если узнает, что это такое, но был один нюанс: мимикрировать Лука мог только час. Потому, если Джия не отзовется, не выяснит, что это за носитель…
Десмонд покосился на часы, висящие чуть ниже «плазмы»: было начало восьмого, у нее, должно быть, уже утро. Проснулась ли она? С большой вероятностью нет. Расслабившись, он развалился на диване, послал ей мысль:
— Прием. Это Десмонд. Ты мне срочно нужна!
Нет ответа.
— Джия, это Десмонд. Прием!
Тишина.
— Твою мать, Джия, хватит дрыхнуть! – мысленно воскликнул он и послал порцию негодования…
— У нас почти ночь, вообще—то. А я долго не спала, — отозвалась она возмущенно.
— Нужна твоя помощь. Лука, четвертый из наших, может забрать носитель в течение часа, он научился копировать внешность других людей, но недолго.
— Круто, рада за него. А что нужно от меня?
— Он не знает, как выглядит носитель, я тоже не знаю.
— Да и я не особо в курсе... И что делать?
Спроси у Точинова, он наверняка в курсе, и побыстрее, у Луки осталось мало времени. Что—то подсказывает, этот носитель крайне важен. Мало того, он единственный может остановить....
Десмонд сам не особо верил, что единственный прибор, пусть и очень крутой, способен что—то изменить в большой игре, но нужно было мотивировать сонную Джию, и он продолжил:
— В США оцифровка стала обязательной. Зачищают целые районы, цифруют принудительно, а зазомбированный народ не против. Мою приемную мать убил приемный отец – из—за меня. Сведения о нас слиты в системы обнаружения, я замаскировался под женщину и сижу в баре, меня скоро найдут, надо уезжать из страны, и опять нужна ваша помощь, сам я без связей не могу ничего.
— Мне жаль, — искренне посочувствовала Джия и подумала о своей матери – у Десмонда аж в глазах защипало. – А о Марии что—то известно?
— Глухо. Нужно поговорить с Точиновым, это срочно, он может знать про носитель! У Луки мало времени, у меня чуть больше, но тоже в обрез.
— Ок. Уже бегу к нему.
За окном взвыла сирена, грохнул выстрел, раздался крик. Десмонд задумался над тем, почему решили так спешно оцифровывать народ и не связано ли это с пробуждением способностей у подопытных и желанием противопоставить им нечто, о чем никто пока даже не догадывается? Хотя система слежения через линзы дополненной реальности – фактически фантастика, куда уж круче?
Лука
Удивительно, но забор и дорога до лаборатории еще в тот раз запомнились в мельчайших деталях. Лука в образе телохранителя шел за большим боссом навострив уши – вдруг проскользнет имя начальника, ведь непонятно даже, как к нему обращаться.
У порога лаборатории он засомневался, что его пустят. Если оставят здесь, все пропало…
Сопровождающая указала пальцем на Луку и другого телохранителя, лысого и с эспаньолкой, велела ждать здесь, и Лука стиснул челюсти, однако большой босс был с ней не согласен, забормотал что—то, и она развела руками, сделала приглашающий жест.
Второй телохран напрягся, повертел головой на бычьей шее, будто почуял врага, переступил порог. Они с Лукой уселись в кабинете, где он когда—то ждал своей очереди, чтобы погрузиться в виртуал, босс остался стоять, внимательно слушая женщину. И тут к сознанию Луки подключился Десмонд – как кстати! Он—то по—английски понимает!
— Слушай и смотри, и переводи, — велел Лука, парень, который собирался говорить, согласился и затаился.
Старший телохран тоже слушал пожилую негритянку, катая желваки. Ему не нравилось то, что она говорила, они с боссом переглядывались.
— Она предлагает ему испытать капсулу на себе и погрузиться в виртуал, уверяет, что это непередаваемые ощущения, — объяснил Десмонд и оторопел, когда прозвучало обращение – мистер Барух. – Ох ни черта себе! Это ж сын Бернарда!
— Кого? – не понял Лука.
— Бернарда Баруха же! Живой потомок, а ведь финансист и член тайного правительства уничтожил все сведения о своих потомках! Вот это номер! Выходит, олигархи из МАНГА с этими заодно, и неясно, кто теперь рулит… Барух не хочет в капсулу, причем категорически.
Лука глянул на женщину, и ему показалось, что ее лицо будто бы размягчилось, по нему пробежала волна, а потом иллюзия рассеялась, дама улыбнулась, извинилась и заговорила о квантовых компах. Десмонд переводил Луке, а тот ждал, когда появятся сведения о носителе, но нет, она просто рассказывала о кубитах и том, что он слышал много раз.
— Где же эта азиатка Джия? – не выдержал Лука. – У меня мимикрии осталось минут двадцать!
— Пошла искать Точинова. Я не могу одновременно держать связь с двумя. Не отвлекай пока, слушаю… Тетка пошла на второй заход, уговаривает Баруха стать частью чуда, погрузиться в виртуал. Зачем ей это?
— Заполучить управляемого зомби, — предположил Лука. – Он станет, как парни и девушки, что были со мной.
— Значит, старый и новый олигархаты не заодно, — рассудил Десмонд.
Барух вздернул подбородок, рявкнул так, что дама отступила на шаг – Лука и без перевода понял, что большой босс отказался от погружения, вот только непонятно, хорошо это или плохо. Тогда женщина что—то сказала и удалилась в кабинет, где стояли квантовые компьютеры, огромные, как трансформаторы.
Вернулась она в сопровождении двух мужчин, тащивших черный ящик размером примерно метр на метр, его осторожно опустили на пол, и она с придыханием заговорила, видимо, о том, что там – произнесенные слова уж очень напоминали названия и термины, это подтвердили мысли Десмонда, и вдруг Луку оглушило его эмоциями:
— Лука, твою мать! Это и есть носитель, понимаешь? Они отдают носитель Баруху! Тебе остается просто его забрать.
Барух указал пальцем на ящик, и те двое неторопливо понесли его прочь, очевидно, к вертолету, а он последовал за ними в сопровождении старшего телохранителя и Луки.
— Джия, куда же ты пропала? Нам не выжить без помощи безликих! Ни мне, ни Луке. – прозвучала в голове мысль Десмонда.
Десмонд отключился, и Лука задумался о том, как отобрать носитель. Перестрелять охрану и захватить вертолет? Таковым и был изначальный план, но теперь, в шаге от воплощения в реальность, он не казался таким привлекательным. Лука собирался ограбить тех, кто правит миром. Это не машину соперника разбить, от таких врагов и в аду не спрячешься.